IV. Покровитель властей предержащих

Помещики, феодалы в такой же мере, как и крестьяне, считали божьего угодника своим святым, и для этого у них было гораздо больше оснований, чем у бедняков.

Духовенство пыталось представить Николая крестьянским святым, но им-то было отлично известно, что угодник, по "Житиям святых", помогал крестьянам в одном случае из ста. Основными клиентами святого были люди именитые, разорившиеся богачи и князья церкви. В длинном списке облагодетельствованных Николаем видим купцов, богатых иноверцев, которых святой обращал в христиан, патриархов, иереев, настоятелей монастырей, новгородского князя Мстислава, царского сына Стефана, помещиков, исправников и прочих представителей властей предержащих. Милость угодника беднякам ограничивается 6-золотниковой помощью престарелому ремесленнику из Константинополя, спасением двух слуг, исцелением "слабой ногами крестьянки Матрены" да вятского крестьянина Ивана. И в то же время знатному мужу из Патар он отвалил трижды по 300 золотников.

Поэтому господствующие классы по праву, священного предания считали Николая-чудотворца своим покровителем. Если на иконах крестьян это был добренький, благообразный старичок, то с икон помещиков смотрел свирепый святой с мечом в руках. По мнению помещиков, он был столь же грозным, как и пророк Илья. Святой Николай не щадил никого, кто посягал на собственность феодала. Таким его можно было увидеть на чудотворной иконе Николы Можайского.

Особенно люб был господствующим классам божий угодник за то, что он содействовал усмирению крестьян при их закрепощении, за то, что он подавлял народные восстания. Так их учили "Жития святых". В Древней Фригии поднялся мятеж. Узнав о сем, император Константин послал трех воевод с войсками умиротворить мятежников. Святой Николай "пригласил воевод в город и радушно угостил их", а накануне расправы с восставшим народом "удостоил благословения". Впоследствии помещики и феодалы не раз обращались к святому Николаю за помощью в усмирении непокорных крестьян.

Культ Николая Мирликийского особенно большую политическую роль стал играть в период возвышения Московского государства. Московские князья, а позже российские самодержцы считали Николая-угодника покровителем в деле собирания Руси, расширения ее владений и укрепления царского режима. Большие заслуги царское правительство признавало за Николаем Мирликийским в покорении Казанского ханства, Сибири и других районов.

Как известно, Никола зимний знаменовал окончание всех сельскохозяйственных работ. Это - наиболее благоприятное для крестьянина время в году: плохой ли, хороший, но урожай собран, корма заготовлены, есть мясо. Недаром в народе говорили в прошлое время: "Никольщина не ходит с поклоном на боярский двор", - своего вдоволь всего. Забыты долгие голодные месяцы и тяжкий труд, теперь можно и попраздновать. Но вместе с тем народный сельскохозяйственный праздник был и днем расчета с помещиками и феодалами.

Помещику было выгодно собирать оброк и прочие подати тогда, когда было что взять у крестьянина. Летом при всем старании помещичьих слуг они ничего не наскребли бы в крестьянских закромах, кроме мышиного помета. А в день Николы можно хорошо поживиться. Кроме того, в условиях былого бездорожья не до каждого села можно добраться. Приходилось ждать Николу зимнего: к этому времени начинались морозы и открывался санный путь.

К николину дню помещики рассылали своих доверенных во все подвластные им села. Там они вершили скорый и неправый суд, а главное - собирали оброк, подати и выколачивали прошлогодние долги. Никольские поборы заканчивались пьяным разгулом помещичьих прислужников: крестьяне обязаны были устраивать для них общественное угощение.

Вереницей тянулись к барским усадьбам обозы, рыскали по дорогам дозоры: надо было доставить в целости и сохранности дары святого угодника в обширные кладовые. Иногда бывало и так: одни с именем чудотворца обирали крестьян, а другие, славя этого же святого, грабили богатые обозы. Дрались насмерть, да и было за что. "Николин обоз для боярской казны дороже золота", - гласила народная поговорка.

Крестьяне же после тяжелого расчета с помещиком подсчитывали оскудевшие запасы, прикидывали, что можно продать, что обменять. Легкие крестьянские поклажи устремлялись к большим селам, в уездные городки, там открывались первые зимние ярмарки. Каждый собирался продать "излишки" в Никольскую ярмарку. Как-никак, а цены в эти дни устанавливаются при святом покровительстве Николая Мирликийского: "Цены на хлеб строит Никольский торг", "Николин торг - всему указ".

Давно отгремели бубенцы Никольских ярмарок, мало кто помнит время, когда их устраивали. Теперь разве что в романах Мамина-Сибиряка прочтешь о первых зимних базарах. А вот о святом Николе, законодателе цен на хлеб, кое-кто из сельских тружеников еще помнит.

Однако в подавляющем большинстве разум и сердца советских людей активно протестуют против заступников, подобных святому Николаю. Народ на собственном опыте познал цену святому заступничеству религии и ее праведников.

Жизнь учила распознавать за благопристойными сказками о святом покровительстве откровенное надувательство бедных людей, средство борьбы с властью рабочих и крестьян. Советский человек знает, что его благополучие и счастье зависят не от святого Николая. Не вера и молитвы чудотворцу приносят в дом достаток и радость. Освобожденный труд - создатель всех благ, освобожденный труд - основа прочного счастья каждого человека.

Наш человек не рассчитывает на заступничество мифического угодника не только потому, что он не верит библейским сказкам, но и потому, что это противоречит его убеждениям, претит моральным устоям.

Православная церковь усиленно протаскивала мысль: русский царь Николай II является не только помазанником божьим, но и его угодником и даже чудотворцем. До сих пор сохранились копии с икон, на которых лицо Николая-чудотворца вырезано на дереве по портрету Николая II. Иконе предпослано соответствующее пояснение: сей образ сооружен "в память священного коронования их императорских величеств государя императора Николая II Александровича с супругой его государыней императрицей Александрой Федоровной". Иначе говоря, икона сооружена в день первого "чуда" русского царя - организации массовой гибели народа во время давки на Ходынском поле. Второе "чудо" - Кровавое воскресенье, расстрел мирной демонстрации рабочих - не запечатлено на иконах, зато оно горячо приветствовалось со всех амвонов православной церкви.

Кроме того, духовные пастыри изобретали специальные молитвы, в которых они просили чудотворца укрепить власть господствующих классов, спасти их от гнева народного. Борьба трудящихся против произвола эксплуататоров - вот что больше всего беспокоило властей предержащих, вот с чем они обращались в молитвах к угоднику, выдаваемому церковниками за народного святого. Однако не помогали ни молитвы, ни иконы: народ брался за оружие и шел на борьбу с угнетателями.

Не помог Николай-чудотворец царскому самодержавию, пользовавшемуся его святым покровительством. С низвержением с престола Николая Романова, с установлением власти рабочих и крестьян пошла на убыль и слава Николая Мирликийского. Это только еще раз подтверждает, что слава божьего угодника была дутая. Утверждая, что святитель Мирликийский слывет по всему миру русским народным угодником божьим, церковники только хотели выдать желаемое за действительное. Народ знал, чьим заступником на самом деле являлся этот святой.

По той роли, которую культ святого Николая играл в политической жизни царской России, в закрепощении крестьян, можно судить, что он верой и правдой служил царю, господствующим классам и самому духовенству. Он выступал в качестве удобного орудия духовного закабаления народа, был средством воспитания рабской покорности и религиозности людей. Этому служили тысячи чудотворных икон, сотни храмов в честь чудотворца, ежегодные праздники и массовые крестные ходы.

Особенно широкий размах религиозная обработка населения принимала в николины дни. Длительные всенощные моления, архиерейские богослужения с молебнами и акафистами святителю, обязательное прославление чудотворца на дому, распевание детьми каляд, массовые крестные ходы - все это расслабляло умы, парализовывало волю, превращало людей в покорных рабов. В эти дни почти во всех церквах священники вели проникновенные внебогослужебные беседы, в которых религиозная пропаганда переплеталась с восхвалением самодержавия и эксплуататорского строя.

Как же было не чтить господствующим классам святого Николая, если с его помощью подавляется ропот народный? Как не чтить чудотворца православной церкви, если его культ так содействовал религиозному оболваниванию народа и приумножению богатств церкви? В дореволюционное время церковь наживала на чудотворных иконах, подворных обходах и крестных шествиях в честь святителя большие богатства. Но и этого ей было мало.

Русское духовенство всегда с завистью поглядывало на Италию, где в городе Бари бойко шла торговля "многоцелебным миро", получаемым якобы из мощей святого. Баснословные барыши от продажи подкрашенной воды не давали покоя православным служителям церкви. Поэтому в XIX веке русская православная церковь попыталась приобрести участок земли в Мирах, чтобы восстановить Сионский храм. После длительных торгов Турция уступила русским землю, но война 1877-1878 годов помешала святым отцам открыть еще одну чудотворную кормушку Николая Мирликийского. Правда, они все же сумели провести среди народа сбор пожертвований на Сионский храм и тем самым неплохо заработать на божьем угоднике.

Неудача с храмом в Мирах не охладила вожделений русской церкви, и она по договоренности с католиками и итальянскими властями накануне первой мировой войны приступила к постройке в Бари православного храма святого Николая для русских паломников. Начавшаяся мировая война помешала осуществить православному духовенству эту затею, а Октябрьская революция сняла ее вообще с повестки дня. Церковникам приходится удовлетворяться тем, что они по-прежнему щедро получают от николиных праздников.

Из столетия в столетие церковь вбивала в головы крестьян: год терпи, а к Николе припаси копейку, чтобы почтить святителя широко, принести богатые дары к его образу, оделить нищих и на людях встретить праздник в достатке с подобающим народным обычаем. Что же это за обычай?

В далеком прошлом, когда люди не могли и не умели долго хранить собранные продукты, они стремились быстрее их использовать, устраивали богатые пиршества, перегоняли хлеб на брагу и пиво, отмечали окончание сельскохозяйственных работ общим празднованием. Теперь все это перешло к Николе зимнему. То, что раньше диктовалось жизненной необходимостью, в христианстве стало неотъемлемым ритуалом религиозного праздника. Постоянно поощряя пьяный разгул в николины дни, духовенство пыталось объяснить это врожденной склонностью русского народа. "Народ наш, - пишут богословы, - искони был склонен в некоторых случаях и к неумеренности и ко всем крайностям праздничного разгула. При указанной же широте празднования у нас памяти святителя редко когда еще представлялось столько поводов к этому разгулу, как в никольщину".

Действительно, поводов для пьяного разгула церковь представляла несчетное количество: ведь религиозных праздников в году масса. И почти каждый отмечался торжественной обедней и обильной пьянкой. Церковь ответственна за то, что веками освящала и насаждала пьяный разгул в дни религиозных праздников. В прошлом пьянство рождалось темнотой, невежеством, бескультурьем, предрассудками. Его истоками были гнет, нищета, страх. Горе народное топилось в вине, окуривалось ладаном, загонялось вглубь помещичьей нагайкой. Религия узаконила праздничные пьяные разгулы, превратила их в мертвящую традицию, которая и доныне тяготеет над некоторыми селами в нашей стране.

К Никольским пьянкам каждая семья стремилась отложить побольше запасов. Экономили на всем: на еде, одежде. Даже некоторые другие религиозные праздники стремились провести поскромней, чтобы развернуться вовсю в никольщину. Недаром в народе говорили: "Со Спаса дери, на Николу клади". К тому же святой Николай в ряде мест почитался молитвенником и ходатаем за любителей алкогольного дурмана. Напрасно церковники открещиваются от этого покровительства и гневаются при упоминании об этом. Не кто иной, как они, распускал небылицы о чудесах Николая Мирликийского, а среди этих чудотворных деяний есть такие, которые с полным основанием дают право считать Николая-чудотворца, как и праведного Ноя, покровителем пьяниц. Церковная легенда рассказывает, что на одной гулянке духовных лиц вдруг не хватило вина. Хозяин пал на колени перед образом божьего угодника, и Николай не замедлил "чудесным образом" наполнить сосуд вином. В другой притче о чудесах Николая на Руси повествуется о том, как помещик по ошибке подал гостям чистый спирт, по чину первым его "испробовал отец Иоанн" и, конечно, чуть не отдал богу душу. Какие только он не применял снадобия, ничего не помогало. Тогда пострадавший обратился с молитвой к святому Николаю, и тот помог. Угодник молча указал с иконы на бутыль с елеем: выпей. Отец Иоанн выпил и тут же освободился от мучительной болезни.

К пьяной никольщине церковники тщательно готовились. Разгулу в николины дни содействовало и то, что этот праздник во многих местах был одновременно и приходским престольным праздником. Справлять же престол без всеобщей пьянки было просто невозможно. Уже само установление престола сопровождалось угощением всех прихожан на боярском подворье. Затем крестьяне начинали угощать друг друга; церковники и монахи ходили с молебнами по домам, что также не обходилось без угощений и приношений. Однажды отпразднованный престол в честь Николая-чудотворца повторялся затем из года в год, входил в привычку. За соблюдением престольного праздника начинали строго следить служители церкви и "богоданные власти". Уклонявшиеся от празднования строго карались, вплоть до заточения в церковные казематы. Отсюда и поголовное участие населения в праздновании Никол-престольных. Подобные религиозные и административные принуждения заставляли даже бедняка откладывать к Николе копейку, как к пасхе яйцо. Да и кому охота была выделяться среди односельчан: бедность не красота, с которой приятно показаться на людях. Люди тянулись изо всех сил за богачами и отцами церкви, готовились "достойно воздать хвалу народному угоднику". Во многих домах варили брагу, пиво, пекли пироги. "Красна никольщина пивом да пирогами", - говорит пословица об этих днях.

Во многих селах пьянке предшествовала складчина (братчина). Обычно в таких случаях большая часть собранных денег шла на церковь, небольшая толика - на нищих, а остальное - на общую пьянку.

После всех приготовлений приступали к разгулу, который продолжался в течение недели. Рекой лились вино и слезы голодных детей, над селом подбитой птицей билась пьяная песня и трезвонили колокола, а в церкви подсчитывали выручку. В такие дни церковники собирали пуды воска и сотни рублей денег.

Кончались Никольские праздники, медленно исчезал пьяный угар, и люди, почесывая затылок, туго соображали, во что им обошлась "достойная память святителя". Единственным утешением оставалось сознание, что не один "дониколился" до сумы, а всем миром. Правда, оставалась еще слабая надежда, что местные кулаки да лавочники одолжат что-либо под обещание отработать у них. К богачам Никола ходил не с сумой, а с прибытком. Они скупали собранное на братчину зерно, продавали мед, воск, торговали брагой и водкой. Для богачей и духовных лиц николины праздники были благодатной жатвой. Поэтому они милостиво давали взаймы своим односельчанам, рассчитывая получить с них во много раз больше. Приходилось соглашаться на любые условия: зима долгая, а запасы скудные. Не удивительно, что в народе сложилась пословица, отмечающая посленикольские бедствия угнетенного люда: "Никольскую-то брагу пьют, а за никольское похмелье бьют".

Выходит, и в этом отношении пылал особенно горячей любовью к святителю Христову не "русский боголюбивый народ", а духовенство и господствующие классы, для которых культ святого Николая был весьма удобным орудием закабаления народа, средством эксплуатации беднейших слоев населения.