3. Миссионерская деятельность баптистов и евангелистов. Социальные и идейные противоречия в среде неофитов

Изменения, происходившие в социальном составе общин, в своеобразной форме отражали процесс социально-экономической перегруппировки, совершавшийся в сельских и городских районах страны. Например, переход бедняков, приверженцев православной церкви, в группу середняков, а затем появление части их в общинах баптистов и евангелистов - своего рода показатель определенного сдвига и в сознании людей, в данном случае - проникновения буржуазных представлений, облеченных в религиозную форму.

Что привлекало бывших православных в баптистские и евангелистские общины? Прежде всего наличие мелкобуржуазных социальных идей, утопий и иллюзий. Строго централизованная православная церковь открыто санкционировала имущественное и сословное неравенство или вообще старалась избежать обсуждения социальных проблем. И то, и другое в послереволюционный период не соответствовало положению и умонастроению верующих людей. Глубочайшие социальные потрясения, небывалый рост общественной активности народных масс приводили к тому, что верующие люди не могли довольствоваться застывшими догматами веры, а ожидали от своих проповедников своеобразного "социального евангелия", отклика на жгучие вопросы дня. Они стремились приобщиться к новым формам общественной жизни, оставаясь в церкви или сектантской общине. Кроме того, русская православная церковь, как отмечалось, скомпрометировала себя в глазах православных верующих в годы революции тем, что стала на защиту отжившего социального строя, выступила против революционных преобразований. В результате многие верующие отошли от нее. Часть из них перекочевала в общины баптистов и евангельских христиан.

В отличие от православия баптизм и евангелизм стремятся воспитать в каждом верующем представление о себе как о необходимом труженике "на ниве божьей", от усердия которого зависит не только его судьба и судьба церкви, но и будущее человеческого общества в целом. Баптизм и евангелизм требуют от своих последователей проникнуться сознанием, что они выступают как проводники божественной воли не только в религиозной общине, но и во всех областях социальной жизни. Попытки разрешить социальные потребности людей в рамках религиозной общины, а также подчеркивание значимости религиозной активности и каждого верующего, импонировали бывшим приверженцам православия. Именно евангельское христианство и баптизм поспешили предложить им свои вероучения в качестве искомого "социального евангелия". Поэтому не случайно на съезде представителей различных сектантских течений, проходившем в Майкопе в декабре 1920 года, основным докладом стал доклад "О необходимости и сущности религиозного переворота"^*. Таким "религиозным переворотом" для искренне верующих людей, отшатнувшихся от православия, и представлялись евангельское христианство и баптизм.

^* (См. А. И. Клибанов. Религиозное сектантство и современность, стр. 7.)

В зарубежном баптизме, в первую очередь американском, течение, известное под названием "социальное евангелие", возникло уже в начале XX века. Его идеологами были популярные в то время проповедники В. Раушенбуш и Ш. Метьюз. Это течение явилось своеобразным откликом на рост классовых противоречий в развитых капиталистических странах и было призвано дать религиозный ответ социальным низам, протестовавшим против эксплуатации и насилия.

Истинной целью баптизма, по мнению Раушенбуша и Метьюза, является построение "царства божьего" на земле. Гармония социальных отношений на земле должна установиться в результате "духовного возрождения" людей. Такая концепция находилась в известном противоречии с ортодоксальной доктриной, ориентирующей все помыслы и чувства верующих на небо.

Следует заметить, что концепция Раушенбуша была знакома русским баптистам. Его произведения печатались в дореволюционных периодических изданиях. Проповедники баптизма и евангелизма в России в начале 20-х годов широко использовали в своей миссионерской деятельности псевдореволюционные лозунги "социального евангелия", представляя себя задним числом как борцов против царского режима и диктатуры православной церкви. Они твердили, что в общинах баптистов уже давно достигнуты идеалы добра, братства, равенства и справедливости.

Такого рода проповедь баптизма и евангелизма порождала у верующих иллюзорные представления о возможности религиозного переустройства антагонистического общества, тормозила рост классового самосознания рядовых баптистов и евангельских христиан.

В общинах была распространена благотворительность, "осуществлялась" забота "богатых" братьев о "бедных" - разного рода материальная помощь вновь вступившим. Эти подачки были призваны создать иллюзию справедливости, "истинной" взаимопомощи и братства. Весь арсенал средств духовного одурманивания паствы был широко использован в послереволюционные годы для привлечения новых верующих, отзывчивых на проповедь братства, равенства и справедливости. Она систематически велась в общинах баптистов и евангелистов и изобиловала социальной демагогией, мотивами христианского социализма. Лозунг, с которым евангельские христиане, например, проводили свои недели евангелизации, гласил: "Ни одного нуждающегося, общее довольство и радость - вот что должно выделять евангельские селения из всех других"^*.

^* (Архив МИРА, K. VIII, оп. 1, ед. хр. 43, л. 23.)

Баптистские и евангельские организации представлялись новообращенным такими социально-религиозными общностями, внутри которых они будто бы могут выразить свои "социальные чувства", свою потребность "связи личности с обществом".

Руководителей сектантских общин это, однако, меньше всего занимало. В чьих руках находилась власть в общинах баптистов и евангелистов в 20-е годы? В подавляющем своем большинстве во главе общин в этот период стояли буржуазные и мелкобуржуазные элементы. Такое явление характерно как для сельских, так и для городских общин всех районов страны.

Остановимся на характеристике наиболее видных деятелей евангельского христианства и баптизма, находившихся в руководстве союзами.

В течение нескольких десятилетий, с 1887 по 1920 год (с небольшим перерывом), пост председателя Всероссийского союза баптистов занимал Д. И. Мазаев, крупнейший землевладелец и промышленник, миллионер. Вот как характеризует его один из видных деятелей баптизма В. В. Иванов в своих письмах к другому столпу баптистской церкви В. Г. Павлову: "В нем, как воспитанном в богатых обстоятельствах, где все служащие пред ним всегда пресмыкались и трепетали и без милосердия за всякие свои поступки наказывались и изгонялись вон - это свойство невольно проявляется у него в церквах божьих к большому расстройству верующих". "Помещик, у которого нет ни малейших признаков христианства ни в семье, ни в общине, ни в сердце". "Он вовсе не думает о деле нашего братства, ибо у него своих делов очень много". "Если бы он исполнял все требования братьев, тогда его почти миллионное состояние скоро бы истощилось, но ему далеко еще до такого самоотвержения"^*.

^* (Архив МИРА, К. VIII, оп. 1, ед. хр. 69.)

Председателем Сибирского союза баптистов состоял брат Д. И. Мазаева - Г. И. Мазаев, владелец огромных латифундий в Сибири и на севере Казахстана, скотопромышленник, миллионер.

Второй после Д. И. Мазаева по влиянию и положению деятель баптизма в России - В. Г. Павлов, крупный торговец, наживший огромное состояние. Видным деятелем в баптизме был и его сын П. В. Павлов, пресвитер Московской общины. Получив богословское образование в Гамбурге, в России он совмещал свои богословские обязанности с деятельностью промышленника. "Он от своей конторы, кроме жалованья, получил за прошлый год (письмо относится к июню 1917 года.- Г. Л.) процентного доходу 69 тыс. руб., имеет два завода громадных и купил за 60 тыс. типографию... Какая радость отцу видеть в таком положении своего сына!" - писал с тайной завистью В. В. Иванов своему сыну-неудачнику^*.

^* (Архив МИРА, К. VIII, оп. 1, ед. хр. 69.)

В. В. Иванов, старейший деятель баптизма, был с 1901 по 1917 год пресвитером Бакинской общины, одним из редакторов журнала "Баптист". Среди верующих слыл как ревностный подвижник дела евангельско-баптистского движения. Сам он так писал о своем "духовном" рвении: "Я занят своими коровами и почти вовсе не имею времени для духовного служения церкви" (В. В. Иванов владел крупным хозяйством.- Г. Л.)^*.

^* (Архив МИРА, К. VIII, оп. 1, ед. хр. 69.)

Большим состоянием владели и такие известные руководители баптизма, как Галяев и Степанов^*. Огромные капиталы были сосредоточены в руках руководителей баптистских общин Кавказа и юга Украины^**.

^* (Архив МИРА, К. VIII, оп. 1, ед. хр. 69.)

^** (Там же.)

Во главе евангельских христиан стоял И. С. Проханов, получивший богословское образование в Англии, выходец из семьи крупного торговца мукой во Владикавказе^*. По своим политическим убеждениям он был близок к партии кадетов. В августе 1917 года он приветствовал черносотенное Государственное совещание от имени общин евангельских христиан и баптистов.

^* (Архив МИРА, ф. 2, оп. 16, ед. хр. 62.)

Таков перечень наиболее крупных руководителей евангельско-баптистской церкви. Победа Октябрьской революции привела к крушению их идеалов, весьма далеких от устремлений рядовых верующих.

Рядовые верующие, освобожденные от буржуазно-помещичьего гнета Октябрьской революцией, устремились к строительству новой жизни так, как они ее осознавали и могли осознавать. Лозунги свободы, равенства, справедливости понимались ими как равное для всех право владеть собственностью, свободно распоряжаться ею и получать прибыль. При этом они искренне считали, что идут таким образом к истинным, всеобщим, единственно справедливым принципам свободы и равенства.

Руководители баптизма и евангелизма умело играли на подобных заблуждениях рядовых верующих. В своих проповедях понятия "свобода", "равенство", "братство" они толковали как свободу торговли, равенство в политическом отношении кулаков, бедняков и рабочих и т. д.

Не сознавая подлинной классовой подоплеки баптистских рассуждений о равенстве и справедливости, рядовые верующие считали баптистские общины ячейками демократизма и образцами новой жизни. Такие верующие видели в лице "старших (богатых) братьев" не только религиозных руководителей, но и образец для собственной жизни. Их хозяйства, их образ жизни были для верующих воплощением в действительности пропагандируемого в общинах идеала. Отсюда необъяснимое на первый взгляд слепое доверие большей части неофитов сектантства к каждому слову руководящих "братьев", их преданность идеологии и идеологам баптизма и евангелизма.

Духовная зависимость рядовых верующих от руководителей общин развивалась на основе зависимости материальной. Богатые "братья" практиковали, особенно в тяжелые неурожайные годы, мелкие подачки верующим беднякам. Перед религиозными праздниками, например перед пасхой, кулаки раздавали в молитвенных домах муку, верхнее платье, белье; зазывали бедноту к себе на угощение и т. п. Все это создавало иллюзию классового мира в общинах, поднимало их престиж^*. Не случайно поэтому, по словам Ф. М. Путинцева, "уважение к кулаку, вытекавшее из экономической зависимости от него, насквозь пропитывало секты"^**.

^* (См. Н. М. Балалаева. История религиозного сектантства на Дальнем Востоке СССР (1859-1936). Диссертация на соискание ученой степени доктора исторических наук. М., 1970, стр. 712; "Баптизм и баптисты", стр. 26.)

^** (Ф. М. Путинцев. Политическая роль и тактика сект, стр. 243.)

В таких условиях вырастали фанатично преданные баптизму и евангелизму верующие. Все их помыслы и устремления сосредоточивались на служении общине, распространении вероучительных принципов. Сознание верующих в баптистских и евангельских общинах формировалось в духе евангельско-протестантского образа мышления, в теоретической форме отражавшего буржуазный уклад жизни. Закреплению такой тенденции объективно способствовало также то, что в послереволюционные годы, когда происходил распад традиционных православных верований, фундамент для нового коммунистического мировоззрения еще не был подведен^*, ощущалась "недостаточность экономической базы для безбожия в деревне" и слабость "противосектантской пропаганды"^**.

^* (См. Ем. Ярославский. Как вести антирелигиозную пропаганду.- "Деятели Октября о религии и церкви". М., 1968, стр. 226.)

^** (Ф. М. Путинцев. Сектантство и антирелигиозная пропаганда.- "Коммунистическое просвещение", 1926, № 5, стр. 31.)

Именно в этот период баптисты и евангелисты развернули широкую миссионерскую деятельность и завербовали наибольшее за всю историю своего существования число последователей.

Слепая вера, воспитываемая проповедями братолюбия и любви к ближнему, когда "рабочие должны любить работодателей, как себя", приводила к тому, что в общинах евангельских христиан и баптистов кулакам удавалось вести за собой не только середняка, но и бедняка, которых они рассчитывали использовать для своих выступлений против Советской власти.

Разумеется, этот "союз" разнородных в социальном отношении элементов, обосновываемый религиозными принципами, был временным явлением. Кулачество, остатки бывших эксплуататорских классов сознательно и определенно связывали свое будущее с капиталистическим строем, то есть выступали против революционных преобразований. С миром социализма у них не было точек соприкосновения.

Верующая беднота еще не успела осознать своих классовых интересов и исторических перспектив. Но свой статус свободного товаропроизводителя она приобрела благодаря революции. Социалистическое государство не считало своей задачей экспроприацию мелкого товаропроизводителя. Наоборот, оно стремилось привлечь трудящееся крестьянство на свою сторону, включить его в сферу социалистических форм хозяйства. Это различие между членами религиозных общин неизбежно вело к размежеванию их по классовому признаку. Прочность "союза", таким образом, зависела от того, какой путь выберут рядовые верующие, а их выбор - от степени развития социалистических производственных отношений, постепенного включения в них трудящихся сектантов при последовательном и терпеливом проведении в жизнь научно разработанной системы идейно-политического и атеистического воспитания верующих.

Следует заметить, что в числе вновь вступивших в общины евангельских христиан и баптистов оказалась часть и таких верующих, которые были далеки от слепого доверия авторитету руководителей. Их основная черта - критическое отношение к религиозной доктрине. Это бывшие приверженцы православия, которые стремились принять участие в общественном переустройстве, не прерывая связи с религиозными объединениями. Православная церковь из-за негативного отношения к революции оказалась в их глазах скомпрометированной. Проповедуемые ею социальные идеи были отвергнуты. В то же время у этой части людей потребность в религии еще сохранялась. Они вступали, однако, на путь "разумного" выбора религии. Зародился своеобразный скептицизм в отношении религиозной веры. О верующем такого типа А. В. Луначарский писал следующее: "...он начал размышлять, он критикует, сопоставляет, раздумывает, он уже находится "в пути"". Такой человек носит в себе уже "расшатанное здание веры", он вступил на "путь критики", который при благоприятных обстоятельствах может привести его к атеизму^*.

^* (См. А. В. Луначарский. Почему нельзя верить в бога? М., 1965, стр. 312.)

Последовательное проведение линии Коммунистической партии и Советского государства, направленной на упрочение союза с бедняком и середняком, ускоряло процесс классовой дифференциации в религиозных общинах, порождало стремление трудящихся перейти к социалистическим принципам хозяйствования, порождало доверчивое отношение к Советской власти. Все это создавало благоприятные условия для распространения в среде верующих социалистических идей и естественнонаучных знаний, ослабляло позиции религии.

Кулачество, теряя свои позиции, использовало авторитет религиозных руководителей, власть традиций, чтобы изолировать рядовых верующих от прогрессирующего развития нового общества. Всеми силами стремилось оно настроить рядовых верующих против мероприятий Советской власти. С этой целью меры, используемые советскими органами против антиобщественных элементов, изображались как преследование верующих, "гонение на веру".

Не случайно поэтому наша партия требовала внимательного отношения со стороны местных органов к любым вопросам, связанным с жизнью крестьян. В частности, местным органам власти предлагалось (1924 год) "категорически подтвердить необходимость особо осторожного подхода к вопросам антирелигиозной пропаганды и безусловно запретить меры административного воздействия..."^* В последующие годы был принят ряд специальных постановлений и решений, определивших политику Коммунистической партии и Советского государства в отношении сект. В них подчеркивалось, что при проведении антирелигиозной работы среди сектантов, особенно баптистов и евангелистов как наиболее активных и растущих религиозных организаций, необходим дифференцированный подход к верующим. "Сектантство, неоднородное по своему идеологическому содержанию и по своему отношению к Советскому государству и его политике, не может быть рассматриваемо как одно целое... Рост сектантства (в частности в деревне), необходимость осторожного, гибкого, применяющегося к местным условиям подхода к нему требует прежде всего внимательного ознакомления с сектантством и - на основе этого ознакомления - умелого противопоставления влияния партии его влиянию в деревне"^**.

^* ("КПСС в резолюциях...", т. 3, стр. 140.)

^** ("О сектантском движении и об антирелигиозной пропаганде. Циркуляр ЦК РКП(б) от 30 января 1925 г." - ЦПА ИМЛ, ф. 89, оп. 4, д. 184, л. 2.)

Антирелигиозное совещание 1926 года и Антирелигиозная комиссия много внимания уделили анализу и разъяснению социально-классовой базы "неоднородности" сектантства "по идеологическому содержанию и по... отношению к Советской власти". В докладе "О состоянии сектантства в СССР - его политической и экономической роли" говорилось: "Всю... сектантскую массу составляет, главным образом, крестьянство, среди которого насчитывается до 8-10% кулаков и зажиточных крестьян"^*. Подавляющее большинство верующих составляли бедняки и середняки. Поэтому главную задачу идейно-воспитательной работы с сектантской религиозной идеологией Совещание усматривало в "необходимости усиления работы по вовлечению в советское русло крестьян сектантов-середняков... и, в особенности, беднейших слоев сектантства... находящихся в экономической зависимости от кулацкой и ремесленно-предпринимательской прослойки сектантства"^**. Местным партийным организациям предлагалось разъяснить, "что необходимо бороться как с идеализацией всего сектантства в целом, как элемента якобы "революционного", так и с огульными голословными обвинениями всех слоев сектантства в реакционности и контрреволюционности"^***.

^* (ЦПА ИМЛ, ф. 89, оп. 4, д. 119, л. 10.)

^** ("Практические предложения по вопросу о сектантстве (на основании материалов Антирелигиозного совещания при ЦК и Антирелигиозной комиссии ЦК 1926 г.)".- ЦПА ИМЛ, ф. 89, оп. 4, д. 119, л. 19.)

^*** (ЦПА ИМЛ, ф. 89, оп. 4, д. 119, л. 19.)

Партийные решения предусматривали создание на основе научно обработанной и обобщенной информации планомерной, теоретически и фактически обоснованной системы идейно-политического и специально-атеистического воспитания верующих. В тесной связи с общей программой социалистического переустройства города и деревни они способствовали ускорению процесса классовой дифференциации и идейного размежевания в общинах сектантов.