II. Как возник культ святого Николая

Вопреки попыткам отцов церкви показать святого Николая как самобытное и неповторимое христианское явление, им приходится соглашаться, что он во многом похож на некоторых языческих богов и мифических героев. Но, признавая столь прискорбное для них явление, они, конечно, тут же ссылаются на козни дьявола, который якобы приложил свою мерзкую лапу и к "Житиям святых". Но дьявол здесь ни при чем.

Истоки культа святого Николая восходят к тому времени, когда первобытные люди верили в различных духов, способных оказывать людям помощь или вредить им в тех или иных предприятиях. В то время считали, что все вокруг заселено богами, героями и героинями. Тогда, говорит один из персонажей римского писателя I века н. э. Петрония, легче было встретить бога, чем человека. Что это были за боги! Одни изумляли воображение совершенной красотой, другие - непомерным обжорством; одни заведовали хозяйственными работами, помогали людям добывать хлеб насущный, другие мешали, вредили во всем. Были славные и добрые боги, а были и свирепые, кровожадные. Все они активно вмешивались в жизнь людей, любили кататься на триумфальных колесницах, обожали запах цветов, вкус вина и нектара, не прочь были согрешить с приглянувшейся пастушкой. Созданные воображением людей, они были близки и понятны людям, древние язычники любили их за человекоподобие. Наделив богов совершенными качествами, люди сами хотели стать такими. Поклоняясь богам, люди думали, что они сами становятся лучше.

Человека с понятными языческими богами и идолами разлучило христианство. Утверждаясь в качестве мировой религии, оно повело ожесточенную борьбу с культом языческих богов. Но, разрушая языческие храмы, новая религия использовала легенды о старых божествах и мифических героях. С одной стороны, это освобождало христианских богословов от излишней работы. Гораздо проще было взять древнюю легенду о том или ином боге или герое и наполнить ее христианским содержанием, чем сочинять новую. С другой - это делало христианских святых понятными и близкими для народов, которые еще вчера поклонялись языческим богам. "Расчетливые попы, - говорил Ф. Энгельс об этом периоде христианства, - в лице святых вернули политеистическому крестьянству его многочисленных богов-покровителей..."

Некогда в Древней Греции в галерее всевозможных богов и героев важное место занимал Посейдон. Он почитался как грозный бог морей и всей водной стихии. Символом могущества Посейдона являлись трезубец, бык, дельфин и конь. Культ Посейдона был широко распространен у приморских народов, а также там, где часто случались землетрясения. Вдали от моря ему поклонялись как богу пресных вод - рек, озер и источников. А так как от воды зависел урожай, то он почитался и как бог плодородия. У многих древних народов Посейдон считался покровителем рода и коневодства. Старые предания повествуют о том, что его дети были вскормлены кобыльим молоком, а сам он способен был усмирить любую лошадь. В греческой Аркадии, например, его называли богом рек и коней.

Во многих приморских городах в честь Посейдона были воздвигнуты храмы, в которых он изображался мужчиной царственной внешности, с курчавой густой бородой, с трезубцем в руках. Древние греки назвали именем морского божества самый бурный месяц в году - Посейдон, который приходился на конец нынешнего ноября и начало декабря, то есть приблизительно на то время, когда христиане отмечают Николу зимнего. Раз в два года в честь повелителя морской и речной стихии устраивались так называемые истмийские игры с атлетическими, конными и музыкальными состязаниями. Посейдон считался покровителем моряков и рыбаков; под его верховной властью велись войны на море.

Позже черты греческого Посейдона переносятся на бога древних римлян Нептуна, который первоначально считался богом текучей воды и покровителем конных скачек.

В Древней Греции и Древнем Риме были также божества, сохранившиеся со времен матриархата, когда женщине принадлежала решающая роль в семье и обществе. Такими божествами были у греков Афродита - покровительница мореплавания, садов, весны и растений, Афина - первоначально покровительница сельских работ. В Малой Азии особенно широко был распространен культ Артемиды Эфесской - богини земледелия, лесов и луны. Артемида Эфесская считалась также водяным божеством, которое покровительствовало и лошадям. Культ Артемиды Эфесской, как и Посейдона, в эпоху римских завоеваний пользовался большой популярностью среди народов Средиземноморья, и в ликийском портовом городе Миры, как и в других городах, были сооружены храмы в честь этих богов.

Начиная с V века христианское духовенство принимается за соответствующую обработку всех местных языческих культов, в том числе и культов Посейдона и Артемиды Эфесской. Теперь божественное могущество и покровительство Посейдона и Артемиды стали переносить на христианских святых, и прежде всего на Николая Мирликийского. Языческий бог Посейдон постепенно стал превращаться в христианского чудотворца Николая, воспринявшего многие черты дохристианских верований. От Посейдона и Артемиды Эфесской, например, к Николаю-угоднику перешло покровительство над мореплаванием, плодородием и коневодством. Праздники в честь этих божеств волей христианских пастырей превратились в религиозные праздники Николы зимнего и вешнего.

А если учесть и то, что языческие праздники и николины дни совпадают даже по времени, то можно с полным основанием утверждать, что культ святого Николая является христианской модернизацией древних поклонений Посейдону и Артемиде Эфесской. Следует только добавить, что распространяясь вширь, культ Николая-угодника подминал под себя культы местных божков и идолов, облик святого обрастал новыми чертами, которые не свойственны были ему первоначально. Это хорошо видно на примере утверждения культа святого Николая в нашей стране.

На Руси утверждение христианства, как и везде, шло путем ожесточенной борьбы с языческими обрядами. Древние славяне верили, что в омуте обитает водяной дух, по виду нагой старик с длинной седой бородой, в шапке и с жезлом из водяных растений. В омуте у него имеются каменные палаты, целые стада скота. Водяной любил воровать коров и людей, не дурак был выпить, мог утопить человека, помешать ему в рыбной ловле, а мог и посодействовать хорошему улову. До сих пор сохранились былины и народные сказания, где главным лицом выступает морской царь или водяной, подонный, обитающий то в Ильменском озере, то на дне морском.

На Николая-угодника были перенесены все заботы и обязанности, которые раньше выполняли славянский морской царь и водяной. Тем самым христианское духовенство способствовало распространению новой религии среди славян. Следует отметить, что вообще в силу сходства святых с местными божками народ воспринимал их несравненно охотнее, чем идею о верховном божестве Иисусе Христе. Верховный бог далеко, а свой - вот он, рядом, всегда сможет помочь, а отсюда ему и почета нужно было больше, и приношения требовались богаче. Человека одолевали конкретные заботы, волновали бытовые вопросы, которые, казалось ему, лучше всего разберет местный божок.

Вскоре слава святого Николая зашагала по земле семимильными шагами. Где уж языческим божкам было тягаться с ним! Их популярность не выходила за пределы нескольких сел, никто ее всерьез не пытался использовать. А на Николая-угодника работала многочисленная армия фанатичных церковников, и языческие идолы покорно сдавались всесильному чудотворцу христианской религии. Культ святого Николая прочно входил в быт народа. Этому способствовало и то, что многие древние праздники также стали связывать с именем Николая Мирликийского.

В далеком прошлом у разных народов существовали праздники, в основе которых лежали экономические причины. Год древнего скотовода делился на два периода: летний и зимний. Лето он проводил со скотом на пастбище, остальное время - на зимних стоянках. Выгон скота на пастбища был ответственным моментом в жизни людей. Надо было подыскать хорошее пастбище, определить точно время выгона, удачно выбрать маршрут, чтобы не растерять скот в пути. В одиночку такие вопросы не решишь; для этого собирали совещания старейшин и опытных скотоводов. Решали неторопливо и торжественно. Общие заботы участников совещания сближали людей, появлялась потребность в совместной трапезе, на которой озабоченность сменяло праздничное настроение. Со временем у многих народов совещания и общие пиршества превратились в традиционные весенние праздники, во время которых не только решались хозяйственные вопросы, но и совершались определенные религиозные ритуалы с жертвоприношениями духам-покровителям.

Не меньшее значение в жизни скотоводческих племен имел пригон скота с пастбищ. Обычно на зимние стоянки возвращались с большим количеством молодняка. Сохранить весь молодняк зимой было немыслимо, поэтому значительную часть его выбраковывали и забивали. Мясом в этот период была богата почти каждая семья, его дарили друг другу, устраивали обильные угощения. Для многих семей это были радостные встречи после длительного кочевья вдали друг от друга. Повторяясь из года в год, осенние возвращения с пастбищ тоже превратились в традиционный богатый и веселый праздник.

С появлением обмена между скотоводческими и земледельческими племенами в эти дни стали устраивать торги, а с появлением классового неравенства - проводить сбор податей, оброка и прочих налогов. Теперь, если даже и не было лишнего мяса, крестьянин должен был его сберечь для расчета с владельцем обширных пастбищ, а также для праздничного угощения сборщиков податей и своих родственников.

Столкнувшись с вековой устойчивостью этих праздников, христианское духовенство сочло за лучшее превратить их в религиозные праздники в честь святых и праведников новой религии.

Первоначально праздники в честь святого Николая мало чем отличались от дохристианских народных торжеств. Разве что приношения предназначались теперь не языческим богам, а Николаю-угоднику. В ряде мест святому Николаю длительное время пришлось мирно находиться на праздниках рядом с языческими божками. Признав святым Николая, земледельцы и скотоводы часто не хотели расставаться с привычными старыми божествами, да и к новому святому надо было присмотреться. В Германии, например, святого Николая иначе и не называли как водным чудовищем Никсом. Изучая быт и культуру Древней Германии, Юлий Липперт не без основания пришел к выводу, что христианство дало местным водяным божествам и чудовищам только имена своих святых.

Многие черты обрядности осенних и весенних праздников древних народов превратились в неотъемлемые атрибуты христианских праздников. Впрочем, и сама церковь не скрывает этого. Один из столпов христианского богословия - Августин писал: "Так как язычники дни своих богов проводили в бражничестве и пьянстве и их нелегко было отучить от этого обычая, то наши предки решили, что следует уступить этой слабости: пусть они вместо отмечаемых ими (языческих. - Г. С.) дней и праздников справляют другие - в честь святых мучеников, причем с таким же обилием и роскошью, но только без прежнего безбожия".

Так утверждался в христианстве культ святого Николая-чудотворца, святых Варфоломея, Михаила, Георгия, Мартина и многих других божьих угодников, ставших покровителями сельскохозяйственных работ. Так низвергался культ дохристианских богов и идолов. Добрые боги-покровители возводились в ранг ангелов и святых; вредоносные божки и идолы превращались в злых демонов и слуг дьявола. Посейдон стал божьим угодником Николаем Мирликийским, а ветхозаветный унылый бог ханаан Ваал Зевув, в обязанность которого, в частности, входило отгонять мух, превратился в патриарха дьяволов и князя тьмы Вельзевула.

Что может поставить себе в заслугу христианское духовенство, так это настойчивость в распространении культа святого Николая, стремление превратить его во всенародного святого. И надо отдать должное служителям церкви: в результате их фанатичной религиозной пропаганды культ Николая-угодника распространился довольно широко в различных странах.

Особенно преуспели в этом православные церковники, они даже вызвали зависть у своих католических коллег. "Русские, - писал французский католик Казанова, - суевернейший народ в целом свете. Святому Николаю, как патрону, одному воздается более молитв и земных поклонов, чем всем остальным святым в совокупности. Русский молится не богу: он поклоняется святому Николаю и ему возносит свои моления. Вы найдете здесь везде образ этого святого; его икону я видел и в столовых залах, и в кухнях, и одним словом, всюду, где бы то ни было. Это их домашнее божество".

Для удобства обращения за помощью к Николаю-угоднику и принесения ему признательности по завершении тех или иных дел православные церковники соорудили сотни храмов, десятки монастырей имени этого святого, тысячи Никольских приделов в церквах, посвященных другим святым и праведникам. С особой широтой и размахом прославлялись творимые им чудеса, будто бы совершенные при обращении верующих к нему за помощью. Причем всем этим чудесам церковники стремились придать вид неопровержимой достоверности. Обычно отчеты о чудесах составлялись и подписывались приходским священником и становым. Кому служили эти чудеса, тот их и удостоверял. То в одной губернии, то в другой вдруг происходило очередное чудо Николая-угодника, отцы церкви провозглашали о нем, отцы губернии выделяли деньги, и через некоторое время здесь сооружался храм в честь святителя. Из отчетов о чудотворной деятельности Николая Мирликийского составлялись пухлые тома "славы и чудес святого на Руси".

До революции в России насчитывался не один десяток монастырей с чудотворными иконами божьего угодника и целой армией платных и добровольных разносчиков благих вестей о его чудесах. Только в одной Москве воздух сотрясался колоколами 47 церквей имени Николая-чудотворца, в 97 Никольских приделах на видном месте красовались картины, рассказывающие о чудесах архиепископа мирликийского, во всех остальных церквах обязательной принадлежностью была икона народного святого.

А сколько Никольских церквей и приделов было по всей России, сколько было сфабриковано чудотворных икон божьего угодника! Тут и Никола Мокрый и Никола Ратный, вятский великорецкий чудотворец, и Никола Льняной, Никола Рихловский и Никола Явленный, Никола Можайский и Никола Зарайский, и прочая, и прочая; недаром в народе говорили: "Нет икон - как Никол", "От Холмогор до Колы тридцать три Николы". Из всех этих очагов славы святого угодника по бескрайним русским просторам растекалась армия одержимых проповедников, забивая головы крестьян древними баснями и скороспелыми выдумками о чудесах Николая Мирликийского.

Ретивостью духовных пастырей, пичкавших народ сказками о помощи Николая-чудотворца, стараниями властей предержащих, скреплявших эти сказки печатью с двуглавым орлом и строго следящих, чтобы со стороны народа не было ничего содеяно святому праведнику в ущерб и церкви в поношение, культ Николая Мирликийского ширился, прочно входил в быт крестьянства. Для крестьян этот святой становился милостивым и первейшим заступником.

Придавленного нуждой и бесправием крестьянина привлекало в Николае не постничество в младенческие годы - к посту ему было не привыкать - и не праведная жизнь в бытность архиепископом. Его влекло иное: вера в чудеса, в возможность с помощью этого святого как-то облегчить свою тяжелую жизнь. Святых крестьянин знал немало, но кто из них мог выступать ходатаем перед богом по всем вопросам? А вот к святому Николаю, убеждали народ церковники, можно обращаться с любой заботой, и он всегда поможет. Это был очень удобный святой. "Попроси Николу, а он скажет Спасу", и желание твое исполнится.