Битва в Пуэбле

Еще не так давно папы римские не ездили далее своей летней резиденции Кастель Гандольфо. Первым папой, отважившимся на поездку за границу, да к тому же самолетом, был Павел VI. Он побывал с краткими визитами во многих странах. Свою первую заграничную поездку Павел VI совершил пять лет спустя после своего избрания на папский престол, новый же глава католической церкви папа Войтыла уже в первый год своего понтификата начал путешествовать по белу свету и успел посетить Доминиканскую Республику, Мексику, Польшу, Ирландию, США и Турцию. Эти его странствия вызвали многочисленные комментарии мировой печати.

Свой первый зарубежный выезд папа совершил в Мексику, где еще при жизни Павла VI планировалось провести III конференцию латиноамериканского епископата (СЕЛАМ). Сперва ее отложили из-за смерти папы Монтини, а потом из-за кончины папы Лучани перенесли на начало февраля 1979 г. Иоанн Павел II сообщил, что он лично посетит это мероприятие. Его заявление в силу ряда причин обратило на себя всеобщее внимание.

Дело в том, что Латинская Америка, где проживает в настоящее время около 40% всех католиков, является одним из самых тревожных и взрывоопасных регионов в мире. Особенно обострилось положение здесь в последнее десятилетие. В ряде стран установились ультрареакционные диктаторские режимы, выдающие себя за защитников христианских идеалов от коммунистической угрозы. Эти режимы удерживаются у власти только благодаря поддержке определенных кругов США и безудержному террору. Они применяют изощренные пытки против демократов, на их совести тысячи замученных, убитых и "исчезнувших" патриотов. Таким образом они пытаются сохранить незыблемым социальный порядок, при котором массы трудящихся города и деревни живут в нищете и бесправии.

В прошлом католическая церковь в Латинской Америке выступала как оплот олигархии, защищая существующий порядок и осуждая любое стремление к социальным переменам. Это нанесло ей большой вред. Церковь повсеместно стала терять свои позиции, от нее стали отходить верующие. Второй Ватиканский собор внес существенные поправки в эту пагубную для церкви ориентацию, призвал духовенство способствовать укреплению мира во всем мире, социальному прогрессу, развитию народов. Новый, обновленческий курс церкви нашел свое выражение в двух энцикликах - "Мир на земле" папы Иоанна XXIII и "Развитие народов" папы Павла VI. В Латинской Америке соборная ориентация церкви была воплощена в решениях II конференции латиноамериканского епископата в Медельине в 1968 г., на открытии которой присутствовал папа Павел VI.

Разумеется, такой поворот в ориентации церкви устраивал далеко не всех ее деятелей. Как в Европе, так и в Латинской Америке церковь разделилась на два противоборствующих лагеря: обновленцев и интегристов. Радикальных обновленцев в Латинской Америке называют также сторонниками "мятежной церкви" или "теологии освобождения". Под последним термином подразумевается обоснование богословскими аргументами, ссылками на священное писание, папские энциклики и другие церковные документы необходимости борьбы за социальные преобразования.

После Медельинской конференции СЕЛАМ возросло участие церковнослужителей в общедемократическом освободительном движении. Так, например, в Чили католическая иерархия, за немногими исключениями, решительно осуждает злодеяния пиночетовского режима, оказывает помощь его жертвам. В Никарагуа церковь сочувственно относилась к борьбе народа за свержение одиозного режима Сомосы. Венесуэльское правительство направило папе Иоанну Павлу II подробную информацию о положении в Никарагуа с призывом выступить в Пуэбле в защиту ее народа. В Бразилии, крупнейшей латиноамериканской и католической стране, многие служители церкви активно выступают за демократизацию общественной жизни, за амнистию политзаключенным, за осуществление коренных социальных преобразований. Подобные явления происходят и в других странах этого континента.

Отход многих церковных деятелей и католических активистов от традиционных позиций, их участие в борьбе народов за свое освобождение были встречены реакционными кругами Латинской Америки со скрежетом зубовным. На прогрессивных священников обрушились не только потоки площадной брани и низкопробной клеветы, но и прямой террор. Их стали бросать в тюрьмы, подвергать пыткам, убивать, высылать за пределы родины. Многие представители обновленческого крыла духовенства, такие, как чилийский кардинал Рауль Сильва Энрикес, бразильский архиепископ Элдер Камара, мексиканский епископ Мендес Арсео и другие, стали жертвами покушений, угроз и шельмования со стороны власть предержащих. Хотя все это является вопиющим нарушением прав человека, в данном случае рьяные "защитники" этих прав, которыми так изобилует теперь Запад, обходят гробовым молчанием факты расправ Пиночета и подобных ему тиранов над служителями церкви.

Деятельность "мятежных священников" встречается в штыки и церковными интегристами. Последних поддерживают христианские демократы из ФРГ, пересылающие ежегодно своим сторонникам в Латинской Америке 40 млн. долларов через церковную организацию "Адвениат". В этой связи заслуживает внимания меморандум, составленный в ноябре 1977 г. группой из ста западногерманских католических богословов, в котором признавалось, что католическая церковь в Федеративной Республике Германии проводит враждебную кампанию против сторонников "теологии освобождения" и связанных с нею движений.

Конференция СЕЛАМ привлекала к себе всеобщее внимание в первую очередь тем, что она была призвана ответить на острейшие политические вопросы, волнующие сегодня католиков этого региона. Президент СЕЛАМ бразильский кардинал Алоизиус Лоршейдер сформулировал эти вопросы так: "Как быть и продолжать оставаться христианином, находясь среди миллионов эксплуатируемых и отверженных людей, как решить проблему крайней нищеты миллионов христиан, живущих на христианском континенте?"^*.

^* (Rosales J. Sobre la Conferencia Episcopal de Puebla. Buenos Aires, 1979, p. 4.)

От ответов на эти вопросы зависело в известной степени будущее католической церкви в целом.

Интерес к III конференции СЕЛАМ объяснялся и тем, что она должна была состояться в Мексике, стране, история которой изобилует эпизодами острейшей борьбы церкви с государством, принимавшей часто характер затяжных войн.

Но Мексика известна также и тем, что многие ее церковники осуждали союз церкви с колонизаторами. Именно с таких позиций выступали в начале конкисты монах Бартоломе де Лас Касас, герои борьбы за независимость - священники Идальго и Морелос, священник Мора, требовавший секуляризации церковной собственности, и другие, навлекшие за это на себя гнев и осуждение церковных иерархов.

С 1857 г. Мексика не имеет дипломатических отношений с Ватиканом, с того же года церковь в этой стране отделена от государства. Мексиканская конституция ограничивает деятельность церкви: духовенству не разрешается носить священническое одеяние за пределами культовых помещений; запрещен иезуитский орден и деятельность священников-иностранцев; священники лишены права участвовать в выборах и быть избранными в законодательные органы, обладать недвижимой собственностью, подвизаться на ниве просвещения. В последние десятилетия в связи с отказом церкви от насильственных действий против государства ее отношения с властями потеряли былую остроту, и в настоящее время многие антиклерикальные статьи мексиканского законодательства церковью не соблюдаются.

Мексиканское правительство разрешило папе римскому прибыть в страну и участвовать в открытии конференции СЕЛАМ в Пуэбле, а президент Мексики оказал главе католической церкви вежливый неофициальный прием. Правые же группировки в стране использовали приезд Иоанна Павла II^*, как отмечалось в печати, для разжигания злобной антикоммунистической пропаганды. Группа крупных мексиканских предпринимателей обратилась к папе с письмом (текст его распространялся в Пуэбле), в котором содержались грубые выпады против социализма и атеизма как "противоречащих христианской доктрине и правам человека".

^* (По пути в Мексику Иоанн Павел II сделал краткую остановку в Санто-Доминго, где посетил местный кафедральный собор.)

Как писала близкая к правящей партии мексиканская газета "Диа", прибытие в страну главы католической церкви послужило предлогом для того, чтобы консервативные группировки вывели на улицы свои боевые силы. Вместе с флагами Ватикана они распространяли среди миллионов мексиканцев антикоммунистические и антиправительственные заявления. Присутствие папы оказывало на мексиканские правые силы будоражащий эффект.

Незадолго до открытия конференции в Пуэбле стало известно, что в подготовке основного доклада на тему "Евангелизация сегодня и ее будущее в Латинской Америке" участвовал небезызвестный бельгийский иезуит Вакеманс, подвизавшийся в 60-х годах в Чили и впоследствии разоблаченный как агент ЦРУ^*. Обновленцев возмутил этот факт, как и интегристское содержание самого доклада и по их настоянию он был в значительной степени переработан.

^* (Peoples World, 27.01.1979.)

Наиболее активные из обновленцев заявили, что они проведут параллельно в Пуэбле свою собственную конференцию. Среди многочисленных обращений и посланий в адрес конференции различных церковных и светских католических организаций с призывом более активно выступать против реакционных режимов, за социальные преобразования особенно выделялась декларация влиятельной Латиноамериканской конфедерации монахов и монахинь (КЛАР), объединяющей 170 тыс. клириков. Подписанная президентом КЛАР отцом Луисом Патио, эта декларация требовала, чтобы церковь в соответствии с решениями Второго Ватиканского собора и Медельинской конференции способствовала социальной справедливости и общественному прогрессу всех народов Латинской Америки.

Направил в адрес конференции послание и архиепископ Элдер Камара. Он предупредил участников конференции: суд истории беспощаден, и они будут отвечать перед богом за свои решения. "Тем, кто считает, что Латинская Америка слишком спешит по пути освобождения, напоминаем, - писал архиепископ, - что она ждет его уже свыше четырех с половиной веков..." Элдер Камара потребовал осудить антинародные действия многонациональных компаний, грабящих вместе с другими эксплуататорами народы Латинской Америки^*. "Не бойтесь, - призывал архиепископ, - дойти до осуждения вредного и ошибочного присутствия ЦРУ в жизни наших народов. Такое осуждение входит в вашу миссию, если стоит под вопросом судьба чад божьих на нашем континенте". Перед Латинской Америкой, признавал бразильский архиепископ, "церковь в долгу, в некотором смысле мы сами подтверждаем правоту Маркса, предлагая угнетенным опиум"^**.

^* (В этой связи примечательна характеристика таких компаний генералом иезуитского ордена Аррупе. "Мультинациональные компании, промышленные гиганты и политические группировки власть имущих существуют, - сказал он, - в частности, и потому, что христиане являются их создателями, руководителями и послушными клиентами". См.: Rosales J. Sobre la Conferencia Episcopal de Puebla, p. 38.)

^** (IDOC Internazionale. Roma, N 6-7, Giugno-Luglio, 1978, p. 160.)

Послание Камары было более чем обоснованно, если учесть сообщения мексиканской печати, что по указанию президента Картера ЦРУ "усилило проникновение в религиозные и светские католические организации и наблюдение за ними", опасаясь, как писала газета "Эксельсиор", превращения Латинской Америки в "католический Иран"^*. Архиепископ Куин, глава американской конференции епископата, в свою очередь обвинил США в том, что они "в значительной степени виновны в нищете Латинской Америки" и "опасаются, что церковь разбудит сознание 100 миллионов латиноамериканцев, живущих в условиях чрезвычайной бедности"^**.

^* (Rosales J. Sobre la Conferencia Episcopal de Puebla, p. 29.)

^** (Rosales J. Sobre la Conferencia Episcopal de Puebla, p. 29.)

Пытались повлиять на конференцию СЕЛАМ в Пуэбле не только прогрессисты, но и ультраправые. Архиепископ Лефевр выразил уверенность, что, посетив Мексику, папа убедится, насколько серьезно там положение церкви. Фашиствующий диктатор Чили Пиночет призвал участников конференции в Пуэбле "отвергнуть марксистские методы", а в самой Пуэбле перед открытием конференции интегристы устраивали шумные шествия с лозунгами: "Христианизм - да, коммунизм - нет!", "Да здравствует папа! Смерть теологии освобождения!", "Мы предпочитаем диктатуру Пиночета социалистической Кубе"^*.

^* (Resales J. Sobre la Conferencia Episcopal de Puebla, p. 4; Messagero, 13.02.1979.)

Иоанн Павел II за пять дней своего пребывания в Мексике выступал около 30 раз, в том числе перед журналистами по радио и телевидению. Уже в своей первой речи перед клиром в Мехико 27 января 1979 г. папа ясно дал понять, что он осуждает любые отклонения от традиционной линии церкви. "Поддерживайте бедняков, - сказал папа священникам, - но не уступайте социально-политическому радикализму, который со временем оказывается несостоятельным и приводит к результатам, противоположным искомым". Папа предупредил служителей церкви: "Вы не общественные деятели, не политические лидеры и чиновники светской власти. Я повторяю вам: не питайте иллюзии, что, стараясь решить мирские проблемы, вы служите Евангелию"^*.

^* (Le Monde, 30.01.1979.)

Программный характер носило его выступление 29 января 1979 г. на открытии конференции СЕЛАМ. В нем папа недвусмысленно призвал отойти от решений предыдущей конференции в Медельине, которые, как он отметил, неправильно или ошибочно истолковывались священниками. Глава католической церкви осудил "теологию освобождения", заявив, что неверно считать Христа революционером, политиком, бунтарем. Папа отверг "новое прочтение" Библии, в которой сторонники "теологии освобождения" видят революционное содержание. Церковь, заявил далее папа, осуждает социальную несправедливость, но она должна бороться против нее не политическими методами, не сближаясь с той или другой философией или идеологией, а путем морального совершенствования человека, ибо зло заключается не в социополитических структурах капитализма, а в том, что человек лишен ныне своей абсолютной силы - веры. Получается, что корень всех бед и несчастий эксплуатируемых масс - в их возрастающем атеизме! Вместе с тем папа уверял бедняков, что при всей их бедности они не лишены своих маленьких радостей, а отсутствие излишеств и роскоши ставит их якобы выше богачей. Это была старая, хорошо известная трудящимся "песня".

По свидетельству печати, утешения со стороны главы церкви были встречены двухсоттысячной толпой, слушавшей папу, громкими свистками и негодующими возгласами^*.

^* (Принимая в сентябре 1979 г. в Ватикане руководство колумбийского епископата, Иоанн Павел II вновь повторил, что не следует представлять Христа как "политического деятеля, борца против римского господства, замешанного в классовую борьбу" (Tiempo, 26.01.1979).)

Вызвало недоумение и обращение папы к Гваделупской божьей матери, покровительнице Мексики, с просьбой "охранить нации и народы всего континента от войн, ненависти и подрывных действий"^*. Что папа имел здесь в виду? Заметим, что Пиночет и ему подобные палачи народов континента, стремясь оправдать свои преступления, также ссылаются на необходимость подавлять подрывные элементы и сеятелей ненависти. Совпадение весьма знаменательное, если не сказать больше.

^* (El Espectador, 29.01.1979.)

Так, новый папа выступил в Пуэбле с традиционной для католической церкви платформой. При этом он красноречиво умолчал о наличии фашистских диктатур в Латинской Америке, о сотнях священников и католических деятелях, замученных или подвергнутых пыткам в застенках Пиночета, Сомосы и им подобных тиранов, о роли США в закабалении народов Латинской Америки.

Следует ли удивляться, что такая позиция папы была весьма прохладно встречена многими видными католическими деятелями Латинской Америки, тем более что призыв оставить политику довольно странно звучал в устах главы церкви, отличающегося прямо-таки болезненной приверженностью к политической деятельности. А разве осуждение папой "теологии освобождения" не является политическим актом, направленность которого вполне однозначна?

Это и другие сомнения по поводу такой позиции папы были высказаны латиноамериканскими прелатами-обновленцами. Участник конференции в Пуэбле епископ Сан-Сальвадора Оскар Арнульфо Ромеро сказал: "Теология освобождения обоснованна, борьба классов вовсе не выдумка священников (обновленцев), но продукт системы, возникшей в результате противоречия между разными социальными группировками". С ним согласился эквадорский епископ Рио Бамбы Леонидас Проаньо, который добавил: "Необходимо трудиться, чтобы изменить структуру латиноамериканского общества, в котором более ста миллионов человек живут в условиях крайней нищеты". Кардинал Алоизиус Лоршейдер призвал церковь "найти соответствующие средства, чтобы не допустить существования тираний в Латинской Америке". Мексиканский епископ Куэрнаваки Мендес Арсео прямо заявил, что церковь не должна возвращаться на позиции, предшествовавшие конференции в Медельине.

В западноевропейской, в частности итальянской, печати выступление папы в Пуэбле также получило негативную оценку. В комментарии газеты "Унита", озаглавленном "Явная предвзятость и нотки интегризма в речи папы Войтылы в Пуэбле", отмечалось, что эта речь "характеризовалась жесткой предвзятостью по отношению к прогрессивным тенденциям и новаторским течениям, наблюдающимся в католической церкви".

Речь папы, говорится там же, не содержала никакого анализа структур и никакой критической оценки военных диктатур и философии так называемой "национальной безопасности", на которую ссылаются авторитарные правительства, для того чтобы оправдать свою антикоммунистическую, антидемократическую репрессивную и дискриминационную политику в экономической, социальной и политической областях. Она ограничилась призывом, выдержанным в морализаторском тоне.

Влиятельная итальянская буржуазная газета "Джорно" отмечала, что "программа папы Войтылы является шагом назад по сравнению с позицией, которую занимал Павел VI в последние годы своего пребывания на папском престоле...".

В свою очередь ультраправая газета "Джорнале" в статье под заголовком "Папа придерживает штурмующих епископов" выражала удовлетворение в связи с тем, что Иоанн Павел II "осудил новые теории, направленные на искажение евангельского учения".

Ввиду негативных откликов на его речь в Пуэбле Иоанн Павел II был вынужден в срочном порядке вносить изменения в подготовленные тексты его последующих выступлений в Мексике и более решительно высказываться в поддержку требований о незамедлительности социальных преобразований. Так, выступая 1 февраля 1979 г. перед рабочими города Монтеррей, папа уже говорил о необходимости "смелых обновлений и изменений в целях преодоления серьезных несправедливостей, унаследованных от прошлого"^*. Но тут же пояснил, что эти перемены должны противостоять "призыву к преобразованию человечества". Не подразумевал ли папа под этим последним социальную революцию? Такими намеками и оговорками, как правило, сопровождались все его высказывания на тему о социальной справедливости.

^* (Los discursos del Papa Juan Pablo II. Documentos de Puebla. - Estudios Centroamericanos. Marzo. 1979, p. 184.)

По поводу выступлений папы в Мексике "Юманите" писала: "Иоанн Павел II сумел приспособиться к разным аудиториям, не стесняясь проявлять свои эмоции перед очевидными фактами нищеты, хотя всегда избегал затрагивать жгучий вопрос о причинах нищеты. Отказывая священникам и епископам в праве вмешиваться в политику, сам папа широко пользуется этим правом".

Та же газета писала по поводу высказываний папы о правах человека: "Широкая пропагандистская кампания пытается представить бывшего архиепископа Кракова как "папу - поборника прав человека", который решился защищать их перед тоталитарным государством. Однако в отношении диктаторов Латинской Америки Кароль Войтыла был чрезвычайно сдержан в своих высказываниях. Его концепция прав человека более чем избирательна"^*. О двойной бухгалтерии" папы в Мексике писала также "Монд"^**.

^* (L'Humanite, 5.02.1979.)

^** (Le Monde, 2.02.1979.)

Как уже говорилось, высказывания папы Войтылы в Мексике встретили решительную оппозицию в среде латиноамериканских священников, что вынудило конференцию СЕЛАМ принять декларацию, учитывавшую многие требования прогрессивного крыла духовенства. Одобренный единодушно (при одном воздержавшемся) документ под названием "Евангелизация Латинской Америки в настоящем и будущем" призывает священников объединить свои усилия с другими культами и "людьми доброй воли" в борьбе против нищеты и за создание более справедливого и братского мира. Этот документ осуждает репрессивные военные режимы в Латинской Америке, совершающие преступления под предлогом защиты "западной цивилизации" и христианских ценностей, разоблачает пытки, похищения людей, убийства и прочие злодеяния, практикуемые этими реакционными режимами. В принятом конференцией СЕЛАМ в Пуэбле документе церковь признает, что "она не может... бездействовать в условиях меняющегося мира", когда "народ страдает и требует справедливости, свободы, уважения основных прав человека". Недостаточно, говорится в документе, обнажать зло, необходимо вскрывать его "глубинные корни". Долг верующих - "содействовать созданию более справедливого, более свободного и более мирного общества".

Однако в части, касающейся способов решения стоящих перед верующими проблем, документ весьма расплывчат и противоречив. Освобождение необходимо, говорится в нем, но нельзя прибегать "к насилию и ссылаться на диалектику классовой борьбы"; структуры менять нужно, но "изнутри", "путем евангелизации богатых". Документ осуждает многие репрессивные режимы, но ни один из них конкретно не упоминается, хотя и признается, что "боязнь марксизма мешает многим осудить угнетательскую сущность либерального капитализма". Документ отвергает обе социальные системы - капитализм и социализм, ставит между ними знак равенства, утверждая, что латиноамериканская церковь должна придерживаться "третьего пути", предложить миру "нечто новое"; он призывает верующих откликнуться на нужды обездоленных и отверженных, но осуждает "новый и вызывающий беспокойство феномен участия широких кругов священнослужителей в борьбе народа за удовлетворение своих требований" и их стремление к "социальному анализу с сильным политическим акцентом".

Таким образом, конференция приняла относительно компромиссный документ. Он в известной мере учитывает насущные требования масс и в то же время отражает идеи центристов и консерваторов, ограничивающие его действенность. Поэтому долгая битва между различными католическими течениями ("между церковью, знающей вкус народной похлебки, и церковью, смотрящей на нее издали", как образно заметил епископ Проаньо) будет продолжаться и после Пуэблы. Каждое из них будет по-своему истолковывать принятый документ^*.

^* (Проблемы мира и социализма, 1979, № 12, с. 73-74.)

Такой итог "битвы в Пуэбле" (так окрестила западная печать конференцию СЕЛАМ) закономерен. Как заявил журналистам директор социального департамента СЕЛАМ монсиньор Дуарте, "если церковь сегодня не займет ясную и мужественную позицию по вопросам социальной справедливости и человеческим правам, она потеряет доверие (верующих)".

Папа был вынужден согласиться с этими решениями конференции СЕЛАМ в Пуэбле. На обратном пути в Рим он направил с борта самолета дружественное послание Фиделю Кастро с пожеланиями успехов и процветания кубинскому народу.

Подводя итоги конференции СЕЛАМ в Пуэбле, прогрессивный публицист Хуан Росалес пишет: "В лоне церкви, в широком народном христианском движении бурлят огромные силы, ищущие свой путь. Процесс их радикализации отличается небывалой глубиной. Но он неоднороден, зачастую протекает в отрыве от борьбы рабочего класса, призванного выполнять объединительную и руководящую миссию в массовом движении, не испытывает влияния его революционных идей. Не будучи связанным с массовым движением, этот процесс может свестись к безобидному протесту, утопическому реформизму или к ультралевацкому ослеплению. Реакция хотела бы вбить клин между рабочим классом и его союзниками. Коммунисты же, наоборот, пытаются привлечь сторонников пролетариата к совместной борьбе за демократические и антиимпериалистические перемены.

Ведя дискуссию с католиками, коммунисты выдвигают на первый план общие цели трудящихся масс, и прежде всего те, осуществление которых содействует совместному строительству жизни без страха перед будущим, без нищеты, без невежества, без национального порабощения и без эксплуатации человека человеком"^*.

^* (Проблемы мира и социализма, 1979, № 12, с. 74.)