Утверждение человека как субъекта культурного творчества. Светская мотивация идеи творчества

Теоретическое осмысление творчества в средние века велось главным образом в рамках эстетики и психологии искусства, а в философском аспекте - в рамках теологии, где творчество определялось как "действие бога, который творит, т. е. как сотворение мира"^*.

^*(Emile Littre. Dictionnaire de la langue francaise, vol. 2, Gallimard. Hachette, 1958. p. 1099.)

Согласно этим взглядам, такую деятельность людей, как изобретательство, создание новых общественных институтов или отраслей производства, новых жанров литературы и т. д., можно назвать творческой, а тех, кто делает это,- творцами, только во вторичном, производном значении этих терминов. За человеком признается способность преобразования "хаоса в космос" путем возделывания земли и преобразования природы, но любая человеческая работа представляет собой, согласно этой концепции, не что иное, как подражание исходному божественному творению, которое превратило хаос в космос в масштабе универсума. Таким образом, человеческое творчество имеет смысл и значение лишь в той мере, в какой повторяет божественное творение.

Коренной недостаток религиозной традиции в определении понятия творчества заключается в том, что она всегда накрепко связывала творчество с первоначальным хаосом, тождественным неопределенному и абсолютному ничто^*.

^*(Эта идея запечатлелась в противоречивой форме в учении Аристотеля. Хотя он и утверждал бесконечность мира, что противоречит акту божественного творения, его идея о "перводвигателе" явилась главным аргументом средневекового учения, объясняющего происхождение и многообразие мира актом божественного творения.)

В христианской концепции творчество есть не результат внутреннего саморазвития, предполагающего непрерывное преодоление собственной ограниченности, а чисто вербальный акт: достаточно назвать вещь, чтобы ее породить.

Во французской энциклопедии "Большой Ларусс" (т. III, 1960) первый смысл термина "творчество" по-прежнему теологический: созидание, рождение из небытия, действие, которым бог творит мир и придает ему самостоятельное существование. И лишь по аналогии с этим первым смыслом определяется частный смысл данного термина: изобретение, действие, в результате которых возникает то, что еще не существует, плоды деятельности гения, оригинальность в искусстве, открытие.

Следуя этой же традиции, современный французский буржуазный историк философии П. Фулькье^* определяет творчество как действие с целью создать из ничего нечто, что до этого ни в каком виде не существовало. Другими словами, творчество - это творение ex nihilo (из ничего), доступное лишь богу, ибо предполагается, что до божественного акта не существовало никакой материи. В рамках этой концепции человек, бесконечно далекий от того, чтобы быть творцом, есть такая же сотворенная вещь, как и любая другая. Он находится в полном подчинении у единого творца всего сущего.

^*("Dictionnaire de la langue philosophique". P. U. F" 1962.)

Но как согласовать этот глубоко антигуманный тезис с реальной ролью и местом, которое занимает человек в мире, с той верой в его творческие возможности, которая отличает гуманистические концепции всех времен? Исключить творчество из истории и практики людей - значит поставить под сомнение все величайшие достижения человечества.

Правда, Фулькье отмечает и светский смысл термина "творчество" (например, художественное творчество) и определяет его как то, что произведено путем оригинального комбинирования уже существующих элементов. Но такая трактовка творчества ничего не объясняет. Она производна от понятия мистического креационизма - творения как непрерывного созидания, введенного схоластами и перенятого затем французским философом-идеалистом XVII-XVIII вв. Н. Мальбраншем^*. Об этом созидании Фома Аквинский^** писал: "...вещи сохраняются, потому что бог производит не единовременное действие, а осуществляет его непрерывно. Этим он и дает им существование".

^*(Мальбранш Никола (1638-1715) - французский философ, объективный идеалист; обосновывал величие бога и ничтожество человека.)

^**(Аквинский Фома (1225-1274) - средневековый философ-богослов, систематизатор ортодоксальной христианской схоластики, основатель философии томизма; выдвинул пять доказательств бытия бога, взятых на вооружение католической церковью.)

Действительно, теологи и философы-идеалисты должны были как-то объяснить тот бесспорный факт, что мир в ходе истории постоянно изменяется (безотносительно к тому, считаем мы эти изменения прогрессивными или нет). Как объяснить эти изменения в материальной и духовной сферах мира? Чтобы роль бога в этом не оспаривалась таким "низменным" и "грешным" существом, как человек, был выдвинут обскурантистский тезис непрерывного творения. Согласно Фоме Аквинскому и Н. Мальбраншу, он означает просто сохранение по воле бога процесса творения как непрерывной последовательности моментов.

Микеланджело Буонарроти. Грехопаденье и изгнание из рая (фреска) (1511 г.)

Понятию "творчество" уделяют значительное внимание и современные философы самых различных школ и направлений.

У А. Бергсона^*, например, можно найти немало идей, касающихся диалектического механизма творческого акта.

^*(Бергсон Анри (1859-1941) - французский философ-идеалист, представитель так называемой философии жизни, интуитивист, иррационалист; обосновывал элитарную концепцию культуры.)

Интересна следующая идея А. Бергсона: "То, что мы делаем, зависит от того, что мы есть, но последнее в определенной мере зависит от того, что мы делаем, ибо мы непрерывно создаем самих себя". Сам смысл слова "существовать" означает у него для сознательного существа "изменяться", "стремиться к зрелости", а стремление к зрелости тождественно бесконечному творению самого себя.

Однако концепция творчества Бергсона терпит крушение в пределах его же философской системы, в рамках которой творческий процесс как атрибут жизни имеет чисто духовную природу. Ведь, согласно Бергсону, именно человек вносит свободу в страдающую под гнетом детерминизма природу, позволяя творческому порыву жизни торжествовать над материей. Таким образом, у Бергсона субъектом и фундаментальным принципом творчества является не человек, а бог. Кульминацией его системы является прославление не человека, а бога, который и есть принцип творчества, пронизывающего всю природу. Бог, он же высшая творческая сила, производит все разнообразие форм жизни. Итак, все сводится снова к идее непрерывного творения, которое осуществляется божеством, или к не менее мистической идее творения, которое развертывается вне пространства и не вступает во взаимодействие с материальными объектами.

Какова же роль человека в этом космическом спектакле непрерывного божественного творения? "Венцу творения" отводится здесь жалкая роль: несчастное создание, не принимающее активного участия в творчестве, потому что изначальный принцип всего сущего лежит не в человеке, не в его разуме и созидательных усилиях, а в боге, обнаруживающем себя актами творения.

Теоретический интерес к процессу творчества, особенно в области искусства и литературы, заметно повышался в эпохи, характеризующиеся подъемом культурного творчества вообще и художественного в частности. Такой эпохой было, например, Возрождение.

Ложная концепция религиозного средневекового креационизма, подчиняющая человеческое творчество так называемому божественному творению, не исчезла из идеологической атмосферы этой блестящей эпохи. Она присутствовала в духовной жизни и последующих веков, будучи неизбежным следствием теистских и религиозных доктрин. Даже такой гениальный творец, как Микеланджело^* отдал дань господствовавшей в его время религиозной идеологии. Он считал, что божественное творение не вызвано никаким внешним объектом, оно представляет собой абсолютное начало. Божественное творение не нуждается в орудиях, оно мгновенно и совершенно, тогда как акт человеческого творчества является опосредствованным, требует времени и несовершенен. Человек нуждается в чувственном мире, который поставляет ему объекты для размышлений и средства осуществления его замыслов, в то время как бог не нуждается ни в чем. По мнению современного искусствоведа Ч. Толнэя, эта идея вдохновила художника на создание фрески "Сотворение Адама" в Сикстинской капелле. Церковь, подвергавшая ученых и художников грубому, политическому и идеологическому нажиму, часто в извращенном свете представляла мотивы их творческой деятельности. Она сознательно раздувала значение божественной доктрины творчества для их деятельности.

^*(Микеланджело Буонарроти (1475-1564) - великим итальянский скульптор, художник, архитектор, поэт и ученый, классический представитель культуры итальянского Возрождения.)

Правда, иногда расхождение между божественным и земным, человеческим, пониманием творчества выступает в произведениях великих мастеров эпохи Возрождения очень рельефно. Например, в сонете Микеланджело "Se'l mio rozzo martello duri sassi" говорится, что орудиями, являющимися не наделенными душой спутниками художника, руководит его дух, в то время как с точки зрения божественной теории творчества работник и орудие суть одно и то же. Рука послушна интеллекту, а дух послушен богу. Но эта двойная зависимость не исключает свободы, которая служит источником беспокойства и основой человеческого достоинства.

Созерцая величайшие шедевры Микеланджело и наиболее выдающихся его современников, мы не можем не поражаться пронизывающему их чувству свободы, красоты природы и величия человека, отсутствию даже намека на рабскую зависимость человека от бога.

У Джордано Бруно^* ("О причине, начале и едином") параллель между "божественными творениями"^** и творениями человека служит прямым поводом для восхваления человеческого разума, превознесения искусства, ибо искусство в определенных отношениях превосходит природу, стоит выше ее: то, что искусство запечатлевает, оно удерживает навсегда, как бы похищая у времени, искусство улавливает общие черты и условия творческого акта, независимо от специфики и темперамента художника.

^*(Бруно Джордано (1548-1600) - великий итальянский ученый; стоял на позициях пантеистически окрашенного материализма; по приговору инквизиции сожжен за свободомыслие на костре как еретик.)

^**(Под божественными творениями Бруно, по существу, понимает метаморфозы природы, бесконечное движение физических тел.)

Убедительно, и очень важно для интересующей нас проблемы сообщение Бенедетто Варки^* на заседании Флорентийской академии в 1546 г., представляющее собой комментарий к первому сонету Микеланджело. Автор пользуется случаем, чтобы выделить различные приемы создания произведения искусства. Термину "искусство" он дает самое широкое толкование - это любой объект, являющийся продуктом человеческого труда, а не природы^**. Поэтому его высказывания освещают культурное творчество в самом общем виде. Основные перечисляемые им способы осуществления творческого процесса таковы:

^*(Варка Бенедетто (1503-1565) - итальянский литератор и историк.)

^**(В другой лекции во Флорентийской академии по поводу иерархии искусств Варка включает в термин "искусство" результат любой человеческой деятельности: высшее и низшее искусство, технику, индустрию и т. д.)

изменение и преобразование одной формы, которые ведут к появлению другой (например, из бронзы делается статуя);

соединение разрозненных и разделенных элементов одного и того же вида (например, когда собирается груда камней);

соединение некоторых материальных элементов различных видов (например, постройка дома);

изменение или преобразование субстанции некоторой вещи путем придания ей определенного качества (например, производство кирпича из глины, хлеба из муки);

удаление или отсекание частей (например, из мрамора создают статую Меркурия).

В таком подходе, конечно, есть известная доля вульгаризации: простое собрание разрозненных материальных элементов одного вида или же различных видов, само по себе еще не является художественным творчеством. Ни преобразование субстанции, ни удаление частей не являются творческими актами, если им не предшествует идея, определяющая характер этих материальных действий, если нет утилитарной или эстетической дели, воплощенной в их окончательном результате. Еще Аристотель^* в "Поэтике", говоря о поэтическом искусстве, отмечал: "Что касается объектов, говорили ли о них другие, или же они были впервые придуманы, следует сначала установить их общие черты и только потом следует их делить на эпизоды и дополнять". Эти слова можно отнести к любому акту культурного творчества.

^*(Аристотель (384-322 до н. э.) - древнегреческий философ и энциклопедический ученый, основоположник науки логики; колебался "между идеализмом и материализмом" (В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 29, стр. 258).)

И несмотря на это, достойно внимания мнение Б. Варки, который связывает творчество с активными взаимоотношениями человека с материей, с преобразующей деятельностью субъекта, обращенной не только на собственный внутренний мир (как полагают субъективные идеалисты), но в первую очередь на саму материю. Включение производства материальных благ в сферу творчества, возможно, представляет собой самый важный вклад Б. Варки в интересующую нас проблему.

Мы видим, как догматическая окостенелость креационистской религиозной доктрины дает трещину: понятие творчества отделяется от этой доктрины, постепенно приобретает новый смысл, связанный с единственно возможной его основой - человеческой деятельностью. Признание того, что ценность необходимо предполагает отнесение к человеку, уже означает преодоление теологического креационизма. В области философии культуры и аксиологии^* наиболее значительное светское обоснование идеи творчества было осуществлено через обращение к человеческому. Рассматривать ценностные проблемы в терминах "ценность - человеческое существо" (как принцип или субъект творчества) или "ценность - созданная человеком вещь" (как результат творческого акта) стало методологическим требованием, правомерность которого признается всеми мыслителями, не желающими закрывать глаза на реальную историю культуры и социально-психологических механизмов созидания ценностей.

^* (Аксиология - учение о ценностях, сложившееся к началу XX в. в буржуазной философии.)

Идея отношения "ценность - человеческое существо" почти столь же стара, как сама философия. Она содержится и в известном афоризме Протагора^* "человек - мера всех вещей", часто вызывающего споры из-за его многозначности. К много численным его толкованиям - онтологическому, гносеологическому и эстетическому можно прибавить и аксиологическое: человек - мера ценности.

^*(Протагор из Абдеры (481-411 до н. э.) - древнегреческий философ, основатель школы софистов; обвинялся в атеизме, его книга о богах была сожжена в Афинах.)

Связь ценности и человеческого существования столь тесна, что вышеприведенное традиционное соотношение часто превращается в другое: не человек - мера ценности или степени ценности, а ценность или степень ценности есть мера человека. Оба соотношения диалектически связаны, а абсолютизация одной из них была бы грубой ошибкой.

Тезис, что ценность или степень ценности есть мера человеческого существа, может быть принят в том смысле, что ценность выражает или измеряет способность к культурному творчеству определенного индивида или коллектива. "Ценность точно измеряет расстояние, отделяющее наши потенции от нашей реализованной сущности"^*, - отмечает Л. Лавель^**.

^*(L. Lavelle. Traite des valeurs. Tome premier, P. U. F., 1951, p. 290.)

^** (Лавель Луи (1883-1951) - французский философ-спиритуалист, основоположник христианской философии духа; проповедовал божественное присутствие в человеке и человеческое участие в боге; виднейший представитель аксиологии во Франции.)

Комментатор Лавеля современный французский историк философии В. Пьерсоль пишет, что отправным пунктом всей философии Лавеля является тезис Протагора и что она строится на антиномии человек - ценность^*.

^*(W. Piersol. La valeur dans la philosophie de Louis Lavelle, 1959.)

Формулирование этой "антиномии" обнаруживает, однако, совершенно метафизический способ постановки проблемы. Вопрос состоит в том, пишет Пьерсоль, чтобы выяснить, человек ли создает ценности, или же человек создается через ценности. В первом случае человек есть "источник, средоточие, мера" ценности, и, следовательно, ценность имеет смысл лишь в связи с его потребностями, его развитием. Человек в таком случае стоит выше универсума, который является для него лишь средством. Он - единственная цель, которой подчинено все: существование, жизнь, ценности, а последние являются не чем иным, как выражением его природы. Нет ничего за пределами этой природы, что могло бы служить обоснованием их и оправданием. Этот подход берет начало у Протагора и назван Пьерсолем гуманизмом.

Другой подход - человек формируется посредством ценностей - дает иное истолкование, восходящее к Платону^*. В этой концепции абсолют есть мера человека: человек обретает ценность лишь постольку, поскольку он соотносится с универсальным порядком. Человек, таким образом, несовершенное существо, непрерывно преодолевающее свое несовершенство именно путем обращения к ценностям, через них он формируется и совершенствуется.

^*(Платон (428/7-345/7 до н. э.) - древнегреческий философ, объективный идеалист, официальный идеолог рабовладельческого государства.)

Таким образом, абсолютизация одной из сторон единого процесса, метафизическое формулирование антиномии там, где на самом деле имеет место диалектическое противоречие, привели к ненаучным, метафизическим выводам. В действительности проблема не стоит так: или-или (либо ценность - мера человека, либо человек - мера ценности). Именно человек создает ценности и вместе с тем стремится совершенствовать себя, творит себя в ценностях. Первая часть этого утверждения отводит человеку место не над универсумом, а в его центре, точнее, в центре конкретно-исторического универсума, определенного во времени и пространстве. Универсум выступает для творца не только как средство, орудие, но и как объективная субстанция творчества, как "сырье", объект творческого акта.

Вторая часть утверждения вытекает из первой и не содержит постулирования универсального абсолютного порядка как меры ценности человека. Человек - действительно несовершенное существо. Но не в отношении абсолютной идеальной иерархии ценностей или высшей ценности (аксиологическое обозначение того, что в религии именуется богом), а в отношении процесса реализации своей человеческой сущности, в отношении множества возможностей, реализуя которые человек формирует и совершенствует самого себя. Преобразуя природу, общество, человек преобразует самого себя - вот классический тезис, ярко выражающий диалектическое единство двух сторон. Вторая сторона не является отрицанием первой, она предполагает ее, ибо человек одновременно является субъектом и объектом творчества.

Следует также подчеркнуть, что творчество обладает драматическим, конфликтным характером. Любое творчество, а не только художественное, предполагает драматическую напряженность, временное нарушение равновесия в естественном соотношении вещей, активное, иногда мучительное усилие субъекта, который должен преодолеть сопротивление "материала", подчинить его своим целям, наложить на него свою печать.

Научное, светское определение понятия "творчество" должно исходить из тезиса, что творчество означает не созидание из ничего чего-то, совершенно нового, что не существовало ранее (это было бы равносильно утверждению полной прерывности истории культуры), а раскрытие возможностей, заключенных в реальности в скрытом виде, их реализацию человеком, преобразование реальности в соответствии с законами, интересами общества или определенного класса, в соответствии с наиболее общими социальными требованиями, а также субъективными особенностями и желаниями творящего индивида.

Марксизм предостерегает нас как от идеалистических отклонений, так и от вульгарно-материалистических тенденций в трактовке этой проблемы. К. Маркс говорил, что разнообразие человеческих талантов есть следствие разделения труда, а не его причина. Вместе с развитием многообразных видов интеллектуальной деятельности - науки, искусства и т. д. - как самостоятельных областей человеческой деятельности возникли духовные предпосылки и для широкого развития талантов, творческих интеллектуальных способностей.

Все более богатая, внутренне дифференцированная общественная практика как объективное условие и талант, одаренность как субъективное - вот что определяет путь, по которому движется, развивается процесс культурного творчества.

Объективную социальную и вместе с тем естественную основу развертывания культурного творчества составляет общественная практика, в первую очередь трудовая деятельность. Три области социальной жизни, которые советский философ В. П. Тугаринов кладет в основу классификации ценностей,- материальное производство, социально-политическая и духовно-идеологическая деятельность - представляют собой общественные рамки, в которых развертывается культурное творчество, как в своих общих, так и в специфических чертах.

Создание материальных и духовных ценностей протекает неодинаково. В первом случае происходит непосредственная переработка, преобразование некоторых материальных объектов (свойств, отношений, процессов). Глубочайшей основой культурного творчества является с этой точки зрения само производство жизненно необходимых материальных благ, а также деятельность по перестройке общественных отношений.

Результатом колоссальных творческих усилий человечества являются материальные ценности (материальная культура), начиная с простейших орудий труда вплоть до новейших автоматизированных заводов, а также различные формы, способы, методы организации общественной жизни. В сфере духовных ценностей культурное творчество означает создание научных теорий, понятий или художественных образов.

Творческий акт в культуре связан с реальностью опосредованно через сознание людей, усваивающее духовные ценности. Способность воздействия этих ценностей на действительность идеальна, но использование духовных ценностей в преобразующей практической деятельности делает их материальной силой.

Приведенное выше различие относительно, ибо в любом процессе культурного творчества идеальное и материальное предполагают друг друга, взаимодействуют друг с другом. Даже изготовление простейшего орудия предполагает знание определенных свойств или качеств объекта, подвергающегося непосредственной физической обработке. Еще до того, как создать вещь в действительности из реальных элементов, человек создает ее идеальный образ^*. Известны слова Маркса по этому поводу: "Но и самый плохой архитектор от наилучшей пчелы с самого начала отличается тем, что, прежде чем строить ячейку из воска, он уже построил ее в своей голове. В конце процесса труда получается результат, который уже в начале этого процесса имелся в представлении человека, т. е. идеально. Человек... осуществляет вместе с тем и свою сознательную цель, которая как закон определяет способ и характер его действий и которой он должен подчинять свою волю"^**. Вот сколько идеальных элементов присутствует даже в самом что ни на есть материальном процессе культурного творчества.

^*(Некоторые авторы считают, что птичьи гнезда тоже следует относить к объектам искусства. Это неверно. Культурное творчество невозможно без разума. Ни образцы "конструктивной деятельности" животных, ни "произведения" "обезьян-художниц" не имеют отношения к культуре. Культура невозможна вне общественно-исторической практики, без участия разума, познающего и организующего элементы, которыми оперирует человек.)

^**(К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 189.).

Как известно, в условиях классово антагонистических обществ творческий характер признавался лишь за интеллектуальной деятельностью, которая рассматривалась как привилегия господствующих классов, а труд понимался узко, только как физический, и считался уделом масс. Такой подход выражает пренебрежительное отношение к труду и человеку труда. Но ведь любой труд всегда нес в себе творческое начало. Свидетельством тому являются сокровища, унаследованные нами от предшествующих эпох.

Их следует воспринимать не только как творения выдающихся личностей (хотя в прогрессе культуры роль личности очень велика), но прежде всего как результат усилий больших человеческих коллективов, народных масс. Творчество масс было, однако, ограниченным, оно подавлялось и нередко гасилось в зародыше условиями нечеловеческой эксплуатации, бесконечными войнами, разжигаемыми господствующими классами, прямым политическим и духовным диктатом.

Хотя после победы социализма старое разделение труда еще сохраняется в течение некоторого исторического периода, освобожденный от эксплуатации труд становится во всех своих проявлениях на деле тем, чем он является по своей природе,- деятельностью, благодаря которой человек включается в мир, преобразует его, накладывая на него отпечаток своего творческого гения и при этом коренным образом изменяя самого себя. Человек воспринимает себя уже не как отчужденное существо, а как духовно возродившуюся и богатую личность.

Следовательно, творчество - это неотъемлемая черта не только идеологически-духовной, а всей человеческой деятельности. Производственная, а также социально-политическая деятельность составляют как внешние условия или внешние рамки культурного творчества, так и его внутреннюю сущность. В первом тезисе о Фейербахе К. Маркс писал: "Главный недостаток всего предшествующего материализма... заключается в том, что предмет, действительность, чувственность берется только в форме объекта, или в форме созерцания, а не как человеческая чувственная деятельность, практика, не субъективно. Отсюда и произошло, что деятельная сторона, в противоположность материализму, развивалась идеализмом, но только абстрактно, так как идеализм, конечно, не знает действительной, чувственной деятельности как таковой"^*.

^*(К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 3, стр. 1.)

Это существенный момент революционного переворота, произведенного К. Марксом в гносеологии. Хотя в приведенном отрывке нет упоминания о творчестве, содержание тезиса справедливо и с точки зрения философии культуры.

Впрочем, несмотря на очевидную их противоположность, позиции старого материализма и идеализма по интересующей нас проблеме иногда довольно близки. Если реальность - объект созерцания, а не исторический процесс, не лаборатория творческих усилий, не живое воплощение созидательных действий, то из этого следует, что они реализуются лишь в абстрактном универсуме идей и понятий, т. е. именно так, как считают идеалисты^*. И в том, и в другом случае "человеческая чувственная деятельность" как динамичный фактор познания исключается из сферы творчества.

^*(Более того, с точки зрения некоторых идеалистов, таких, например, как представители неокантианской "марбургской школы", творческая роль принадлежит только чистому мышлению, очищенному от всех остальных психических аксессуаров: сама вещь есть целиком создание чистого мышления.).

Субъективное условие творчества находится во внутренних факторах этой деятельности, в наличии таланта.

Результат культурного творчества и его качество зависят от степени одаренности субъекта творчества, от его таланта и воли. Без определенных личных способностей, особых склонностей, способности к самоотверженному труду, активного новаторского отношения к объекту деятельности, без ясного сознания цели и той кипучей энергии, которая отличает действительно незаурядную личность, невозможно культурное творчество.

Всякий творческий труд, всякая деятельность, создающая культуру, требуют таланта. Если допустить, что ценности культуры не простое механическое соединение природных элементов, понятий, впечатлений, представлений и т. д., а новая организация данных познания, в основе которой лежит новое видение конфликта субъективного и объективного, тогда произведение культуры выступает как функция таланта, а на высшем уровне его развития - как функция гениальности.

Талант же - это определенное сочетание психических свойств, аффективный эмоциональный заряд и рациональная ориентация которых создают предрасположенность личности к определенного рода деятельности. Скачок от простой предрасположенности, от субъективной заряженности к творческому действию, создающему произведение культуры,- это в большинстве случаев итог длительных и мучительных усилий.

Именно поэтому оправдана отрицательная реакция многих деятелей культуры и искусства на тенденцию к автоматизации творческой деятельности. На симпозиуме, организованном Ленинградским отделением Союза писателей РСФСР, литературный критик Б. Рунин, говоря о сконструированной во Франции "машине-поэте", подчеркнул, что сама идея, будто машина может писать стихи на уровне подлинного поэтического творчества, не имеет никакого научного обоснования. В искусстве познание и творчество всегда несут на себе отпечаток личности автора, его индивидуальности, своеобразия его духовного мира. Кибернетическая же техника, сколь бы совершенна она ни была, не обладает такими свойствами. Р. Х. Зарипов, исполнивший на виолончели музыку, "сочиненную" электронно-вычислительной машиной, справедливо утверждал в докладе "Моделирование структуры художественного произведения", что эта музыка лишена индивидуальности, и отмечал, что эксперименты с моделированием на электронно-вычислительных машинах произведений искусства имеют смысл лишь в том случае, если они предпринимаются с целью глубже разобраться в законах творчества. Сходную точку зрения вы сказала также писательница Вера Панова. "Кибернетическое устройство может сочинять романы и стихи,- говорила она,- но их должны будут читать другие электронные машины. Читатель-человек не примет искусства, созданного машиной, так же как и ее сказок, читателя-человека интересует человеческая личность писателя, его душа и разум, его талант".

Вышеизложенное относится к частному случаю творчества - художественному творчеству. Но аргументы в защиту ценности человеческой субъективности, ценности таланта и личности относятся, конечно, и к культурному творчеству в целом.

Не следует, однако, абсолютизировать субъективную сторону таланта, отрывать ее от объективной основы творчества, ибо это качество нельзя рассматривать просто как нечто врожденное или унаследованное (даже самая блестящая врожденная одаренность может завянуть, если она замыкается в своей субъективности). Внутреннее духовное богатство, творчество личности есть не что иное, как отражение богатства человеческих отношений и общественной деятельности, в которые личность включена как генетически (они суть источник ее становления и совершенствования), так и с точки зрения конечной цели (они суть область ее проявления). Мы можем констатировать также и тот факт, что реализация способностей требует определенных объективных условий, почвы, благоприятной для развертывания творческой деятельности, в ходе которой способности и могут только проявиться и превратиться в ценности. В противном случае они атрофируются, отмирают или реализуются в весьма ограниченной степени, с минимальным эффектом по сравнению с заключенными в них творческими возможностями.

Таким образом, вся совокупность, все многообразие человеческой деятельности выступают как фактор культурного творчества: и как источник субъективных творческих способностей, и как решающий критерий их оценки.

Максим Горький говорил, что видит смысл жизни в творчестве, а творчество не имеет границ. Действительно, насколько неисчерпаема жизнь во всей ее сложности и динамическом развитии, настолько оказывается неисчерпаемой познавательная и преобразующая способность человеческого сознания. Субъективные творческие способности людей образуют бесконечную гамму красок, оттенков, переходов, различающихся друг от друга степенью и характером таланта, силой логического мышления, способного схватить сущность вещей и процессов, изобретательностью воображения, дающего возможность воспроизводить факты и индивидуальные типы. Всякий творческий акт, независимо от его специфики, определяемой как предметом творчества, так и оригинальностью личности творца, характеризуется рядом общих черт.

В марксистской философии культуры критерии оценки какой бы то ни было творческой личности, работающей в любой области культуры, должны учитывать как общественно-материальный аспект ее деятельности, так и ее интеллектуально-эмоциональный субъективный заряд, степень мастерства и восприимчивости, степень новаторства.

Меру субъективной одаренности личности составляет "трудоспособность... в смысле сочетания творческой изобретательности с достижениями в труде и с их общественной значимостью... Способности не просто проявляются в труде, они формируются, развиваются, расцветают в процессе труда и угасают, если не упражняются в труде"^*. Даже высшие интеллектуальные процессы связаны с материальными процессами как генетически, поскольку детерминированы ими, так и тем, что в конечном итоге находят в материальном свое практическое завершение. Будучи социальными по своей природе, творения культуры не существуют вне этих измерений.

^*(A. G. Kovalev, V. Miasiscev. Particularitatile psihice ale omului, vol. II, Aptitudinile. Bucuresti, Editura didactica pedagogica, 1963, p 71.)