Роль религии в истории общества

Какова же роль религии в истории общества?

Значение религии всячески идеализируется и превозносится буржуазными религиоведами. Они пишут о том, что это - "вдохновляющая сила", способная сделать людей "выше и лучше", что она "приносит человеку наивысшee счастье" и т. п. Однако подлинно научное исследование показывает, что воздействие, которое на протяжении тысячелетий оказывала религия на общественное развитие, вовсе не было столь благотворным.

Начиная с момента своего возникновения и кончая стадией угасания, т. е. на всех этапах развития, религия давала фантастически искаженную картину объективной реальности. Неотъемлемым свойством любой религии было представление о существовании могущественного мира, сверхъестественного, предопределяющего судьбы людей. Поэтому вся история религии является и ее борьбой против научного знания, призванного давать верные сведения о Действительности. В настоящее время соотношение противоборствующих сил явно не в пользу религии; от наступления на науку она перешла к повсеместной обороне.

Во всех классово антагонистических обществах религия выполняла роль социального регулятора: санкционировала привилегии господствующих классов и примиряла угнетенных с их положением в системе социальной иерархии.

С. Марешаль, видный деятель французского Просвещения и Великой французской революции, характеризуя религию, находил, что она напоминает наркотик, опиум. Пославшись на слова, сказанные одним из власть имущих: Семью восьмыми человечества можно управлять только при помощи опиума", Марешаль, обращался к читателям: "Пусть эти слова рассеют ваш долгий сон! Они вполне соответствуют правде. До сих пор людьми управляли, прописывая им сильнодействующие наркотики - религию и подобные ей средства". Марешаль говорил, что религия, обещая осуществление справедливости на том свете, "дает возможность правителям чувствовать себя спокойно"^*

^*(Марешаль С. Избр. атеистические произв. М.: Изд-во ATI СССР, 1958, с. 209, 210.).

Французские материалисты пытались выяснить, каковы выполняемые религией социальные, классовые функции, хотя вполне удовлетворительно решить эту проблему не могли - потому, в частности, что тогда не была еще изучена классовая структура общества.

Наркотическое воздействие религии на массы привлекало внимание не одних только французских материалистов. О нем писали и русские революционные демократы. А. И. Герцен говорил о тяжелом сне, в который люди "были погружены под влиянием католического мака"^*

^*(Герцен А. П. Собр., соч., т. VI. М.: Изд-во АН СССР, 1955, с. 129.).

Регулирующая функция религии была полностью раскрыта лишь марксизмом.

"Того, кто всю жизнь работает и нуждается, - писал В. И. Ленин, - религия учит смирению и терпению в земной ЖИЗНИ, утешая надеждой на небесную награду. А тех, кто живет чужим трудом, религия учит благотворительности в земной жизни, предлагая им очень дешевое оправдание для всего их эксплуататорского существования и продавая по сходной цене билеты па небесное благополучие"^*. Вслед за К. Марксом В. И. Ленин характеризовал религию как опиум народа и подчеркивал, что именно эта функция религии прежде всего и определяет отрицательное отношение к ней марксизма. "Религия есть опиум народа, - писал он, - это изречение Маркса есть краеугольный камень всего миросозерцания марксизма в вопросе о религии"^**

^*(Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 12, с. 142 - 143.).

^**(Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 17, с. 416.).

К. Маркс и В. И. Ленин называли религию не просто опиумом, а опиумом народа. Это значит, что, будучи социальным регулятором,религия расслабляет волю и усыпляет разум трудящихся, но никак не господствующих, эксплуататорских классов. Последним она не внушает социальной пассивности, не предлагает отказаться от привилегированного положения во имя призрачной и иллюзорной компенсации "в будущем". Напротив, санкционируя и освящая их положение, она стимулирует их социальную энергию и активность. Лишь в социалистическом обществе, устраняющем классовые антагонизмы, функция религии как общественного регулятора отмирает.

Официальная религия не является, конечно, единственным фактором, позволяющим стабилизировать отношения между антагонистическими классами. Она дополняет собой другие методы подавления социального протеста.

Еще французские материалисты XVIII в. подмечали, что религии и органы власти имеют, в сущности, перед собой одну задачу - держать народ в покорности, хотя и решают ее различными средствами. Ж. О. Ламетри писал, что "все воображаемые палачи будущей жизни служат причиной того, что палачи нашей действительной жизни имеют меньше дела, и многие люди из народа только потому избегают, по выражению Свифта, "одного из способов возвышения в мире" (виселицы), что они боятся мучений ада"^*

^*(Ламетри Ж. О. Соч. М.: Мысль, 1976, с. 477.).

Союз церкви и эксплуататорского государства разоблачали и русские революционные демократы. "Известно, - писал Н. А. Добролюбов, - что православная церковь и деспотизм взаимно поддерживают друг друга; эта круговая порука очень понятна"^*.Русские революционные демократы подчеркивали, что функции государственной власти и церковной организации, хотя и не идентичны, но взаимосвязаны. "...Вооружают целые толпы тунеядцев, - говорил А. И. Герцен, - строят суды, тюрьмы и стращают виселицей, строят церкви и стращают адом. Словом, делают все так, чтоб, куда человек ни обернулся, перед его глазами был бы или палач земной, или палач небесный - один с веревкой, готовый все кончить, другой с огнем, готовый жечь всю вечность"^**.

^*(Добролюбов Н. А. Собр. соч., т. 1. М.; Л.: Гослитиздат, 1961, с. 101.)

^**(Герцен А. И. Собр. соч., т. XI. М.: Изд-во АН СССР, 1957, о. 221.)

Развивая некоторые идеи, высказанные материалистами прошлого, В. И. Ленин также сопоставил функции попа и палача, персонажей, являющихся олицетворением официальной церкви и эксплуататорского государства. "Все и всякие угнетающие классы, - писал Ленин,- нуждаются для охраны своего господства в двух социальных функциях: в функции палача и в функции попа. Палач должен подавлять протест и возмущение угнетенных. Поп должен утешать угнетенных, рисовать им перспективы (это особенно удобно делать без ручательства за "осуществимость" таких перспектив...) смягчения бедствий и жертв при сохранении классового господства, а тем самым примирять их с этим господством, отваживать их от революционных действий, подрывать их революционное настроение, разрушать их революционную решимость^*

^* (Черепнин Л. В. Образование русского централизованного государства в XIV-XV веках. М.: Соцэкгиз, 1960, с. 184.)

В истории классово антагонистического общества репрессивная функция государственного аппарата и идеологическая деятельность церкви находятся в определенной взаимозависимости и могут отчасти заменять друг друга. Усиление государственного деспотизма нередко сопровождается ослаблением позиций церкви, а умаление государственной власти-укреплением религиозной организации.

Так, в Западной Европе в период феодальной раздробленности церковь приобрела особенно влиятельное положение и проявляла себя, по словам Ф. Энгельса, "в качестве наиболее общего синтеза и наиболее общей санкции существующего феодального строя". Энгельс отмечал, что католическая церковь, несмотря на постоянные феодальные распри, объединяла Западную Европу "в одно большое политическое целое", что она "являлась реальной связью между различными странами^*

^* (Черепнин Л. В. Образование русского централизованного государства в XIV-XV веках. М.: Соцэкгиз, 1960, с. 184.)

Иная ситуация сложилась в Византийской империи. Единое государство с сильной, централизованной властью подчинило себе церковную организацию, и этот статус церкви был закреплен как светским, так и церковным законодательством.

На Руси была усвоена византийская традиция, церковь оказалась в явной зависимости от государства, ее прерогативы были ограничены. Однако в период наступившей феодальной раздробленности, когда влияние государственной власти пошло на убыль, значимость церкви возросла. Она взяла на себя роль, в какой-то мере аналогичную той, которую в Западной Европе выполнял католицизм. Русская православная церковь пыталась идейно объединять обособившиеся земли, создавая религиозную общность. Церковная земельная собственность была разбросана по разным княжествам. "Обладавшие в значительной мере правом экстерриториальности, духовные феодальные корпорации были силой, пробивавшей серьезные бреши в политическом здании феодальной раздробленности",- писал Л. В. Черепнин^*.

^* (Черепнин Л. В. Образование русского централизованного государства в XIV-XV веках. М.: Соцэкгиз, 1960, с. 184.)

После образования русского централизованного государства "функция попа" вновь стала отходить на второй план. Попытки церкви потеснить светскую власть были неудачны. В XVII в. произошла схватка самодержавия с патриархом Никоном, пытавшимся поставить "священство выше царства" и сделать духовенство главенствующим сословием в государстве. После непродолжительной борьбы патриарх вынужден был капитулировать. Самодержавие же еще более упрочилось. А в XVIII столетии должность патриарха в России вообще была упразднена, и церковь превратилась, по существу, в одно из звеньев государственного аппарата.

Своеобразная ситуация сложилась в феодальном Китае. Некоторые идеологические функции, бывшие при феодализме, как правило, принадлежностью церкви, перешли в ведение деспотического государства. В частности, пропаганда этических и социальных норм конфуцианства, а также наблюдение за их исполнением осуществлялись не какой-либо религиозной организацией, а государственным чиновничеством. И несмотря на значительное влияние религии па социальную жизнь (как и всюду в феодальном обществе), у нее не было здесь единой и целостной организации. Палач взял на себя кое-какие функции попа.

На протяжении своей истории религия выполняла, следовательно, вполне определенные социальные, классовые функции. То, что в религии, как и во всем общественном сознании вообще, воплощались интересы классов, стоявших на верхних ступенях социальной лестницы, не удивительно. "Мысли господствующего класса,- писали К. Маркс и Ф. Энгельс,- являются в каждую эпоху господствующими мыслями. Это значит, что тот класс, который представляет собой господствующую материальную силу общества, есть вместе с тем и его господствующая духовная сила. Класс, имеющий в своем распоряжении средства материального производства, располагает вместе с тем и средствами духовного производства, и в силу этого мысли тех, у кого нет средств для духовного производства, оказываются в общем подчиненными господствующему классу"^*

^*(Маркс К., Энгельс Ф. Фейербах. Противоположность материалистического и идеалистического воззрений. (Новая публикация первой главы "Немецкой идеологии"). М.: Политиздат, 1966, с. 59.).

На страже классово антагонистического общества наряду с религией стоят и другие формы идеологии: политика, право, мораль. Все они призваны укреплять это общество, нейтрализовать протест трудящихся, социально дезориентировать массы.

В процессе своего становления и развития, на любом этапе своей истории религия поглощает, ассимилирует немало различных общественных идей - правовых, политических, нравственных, философских. Усваивая их, религия усиливает свое социальное звучание и значимость; возможности ее оказывать влияние на общественную жизнь повышаются. При этом в религию опять-таки широко проникают прежде всего идеи господствующих классов.

Официальная религия освещает и закрепляет правопорядком общества,выгодный зксплуататорам, политическая ориентация церкви направлена на поддержку политической линии государственных классов,а религиозная мораль аккумулирует те импульсы, которые идут к ней со стороны нравственных норм привилегированных социальных слоев. Испытывая воздействие различных форм идеологии господствующих классов,религия,естественно, еще более соответствует интересам этих классов.

Если религия занимает в социальной жизни сильные позиции и подчиняет общественное сознание своему влиянию или по крайней мере основательно воздействует на него, то протест угнетенных масс может выражаться в религиозной форме, существовать под религиозными покровами. В этом случае "еретическое религиозное сознание" противопоставляет себя официальной религии. В. И. Ленин отмечал, что "выступление политического протеста под религиозной оболочкой есть явление, свойственное всем народам, на известной стадии их развития", что история знает такие периоды, когда "борьба демократии и пролетариата шла в форме борьбы одной религиозной идеи против другой"^*

^*(Ленин В. И. Полн. собр. соч., Т. 4, с. 228; т. 48, с. 232.).

Социалистические учения прошлого также длительное время оснащались религиозными представлениями, а стремление осуществить эти учения на практике мотивировались необходимостью выполнения религиозных заповедей. Обращаясь к религии, социалисты-утописты отвергали, однако, ортодоксальные формы ее проявления, воззрения официальной церкви. В свою очередь, и клерикалы враждебно воспринимали идеи утопического социализма.

Религиозным духом были проникнуты и те сочинения мыслителей из народа, в которых излагались идеи о социальном устройстве, не похожем на то, которое существовало в эксплуататорском обществе. Религиозные представления использовались и при создании крестьянских сообществ, стремившихся к равенству или общности имущества, которые спорадичеки возникали в различных районах мира. Существовали они и в России.

Власти неизменно подвергали подобные сообщества преследованиям. Так, в 1898-1899 гг. были вынуждены переселяться из России в Канаду дуде которых обнаружилась тяга к социальному реформаторству. Но и в Канаде с ее буржуазно-демократическими порядками социальная практика духоборов встретила противодействие администрации и зажиточных слоев фермерства. Проповедь общности имущества рассматривалась как подрывающая принципы буржуазного предпринимательства.^*

^*(См.: Клибанов А. И. Народная социальная утопия в России в XIX веке.- Вопросы философии, 1972, № 11, с. 113.).

Демократические движения, свойственные различным этапам истории и пробивающие себе дорогу в рамках различных религий, в социальном плане существенно отливаются от религиозной ортодоксии, призванной регулировать общественные отношения в соответствии с интересами господствующих классов и тем самым цементировать существующий эксплуататорский строй. Эти движения, нередко втягивающие в свою орбиту значительные слон народных масс, объективно направлены на разрыв существующих отношений эксплуатации и угнетения.

Не все демократические движения, даже и при феодализме, апеллировали к религиозным представлениям.

Некоторые из них обходились и без религии, обычно в тех случаях, когда движение не содержало каких-либо программных установок, являлось вспышкой стихийного социального протеста, или когда оно ограничивалось частными, сугубо конкретными требованиями, касающимися налогов, пошлин и т. д., и не ставило перед собой задачи произвести существенные социальные перемены. Советские историки средневековья делают вывод, что игнорирование "обобщенных, хотя и в специфически сектантских формах, программных теоретических требований и идеалов крестьянства... несомненно, ослабляло движение в целом"^*

^*(Сказкин С. Д., Самаркин В. В. Крестьянские движения XIV - XV вв.- В кн.: История Италии, т. 1. М.: Наука, 1970, о. 373 - 374.).

Демократические движения, обращавшиеся к религии, не были неизменно верны религиозному мировоззрению. В ходе возникавший социальной борьбы они подрывали все отношения между антагонистическими классами, в том числе и религиозные, ослабляли регулирующую функцию официальной религии. А это неизбежно сказывалось и на общих судьбах религии. Демократическим движениям, осуществлявшимся под религиозными знаменами независимо от желаний участников этих движений, а то и вопреки им, не были чужды явления секуляризации, когда религиозное сознание слабеет и начинается отход от него. Религиозные представления как бы постепенно "испаряются". Но отмечаемые в таких случаях симптомы секуляризации не только не отражаются отрицательно на программно-теоретических установках движения, но, напротив, повышают его общий идейный уровень.

Секуляризация дает о себе знать, разумеется, лишь тогда, когда само движение достигает достаточно высокого уровня в своем развитии.

Когда в XVI в. в позднесредневековой Германии разразилась Крестьянская война, авангардом движения стала наиболее революционная часть плебеев и крестьян. Движение развернулось в условиях, когда религия являлась господствующей формой идеологии. "Ясно, - писал Ф. Энгельс,- что при этих условиях все выраженные в общей форме нападки па феодализм и прежде всего нападки на церковь все революционные - социальные и политические - доктрины должны были по преимуществу представлять из себя одновременно и богословские ереси"^*. Естественно поэтому что и передовой отряд движения не миновал религиозного воздействия. Его вождь и идеолог " Томас Мюнцер был теологом и излагал свои взгляды в религиозной форме. Однако революционный характер народного движения сказался не только на содержании утопически-коммунистического учения Мюнцера, но и на его форме. "Его теолого-философские доктрины,- отмечал Энгельс,- были направлены против всех основных догматов не только католицизма, но и христианства вообще. В христианской форме он проповедовал пантеизм... местами соприкасающийся даже с атеизмом... Религиозная философия Мюнцера приближалась к атеизму..."^**

^*(Маркс К:, Энгельс Ф. Соч., т. 7, с. 361.).

^**(Там же, с. 370, 371.).

Подобные же секулярные процессы свойственны и русскому освободительному движению.

Русские еретики первой половины XVI столетия - Феодосий Косой и другие, выступавшие против феодальных порядков, одновременно обнаруживали склонность к рационализму и вольнодумству.

В возродившейся в XVII в. в России религиозной оппозиции вновь и вновь проявлялись тенденции к секуляризму - отказу от религии в некоторых сферах социальной жизни. Религиозные оппозиционеры выдвигали идеи о ценности человеческой личности, самодовлеющей важности жизненных интересов, выражали доверие "здравому смыслу". Пробивавший себе дорогу в их среде рационализм, как и у их предшественников, время от времени дополнялся свободомыслием. Секуляризация определенно усиливалась в те периоды, когда социальная борьба обострялась и народным массам в ней сопутствовал успех. Ослабление религиозности было заметно, например, в ходе Соловецкого восстания XVII в. Восстание в Соловецком монастыре, являясь на первых порах типично раскольническим, продолжалось несколько лет, становясь все более радикальным по своему характеру. Менялось и отношение к религии. Многие из восставших отказывались от церковной службы, выражали желание жить без священников, отвергали как старые, так и новые обряды, уничтожали кресты.

Подъемы народной борьбы отрицательно сказывались на религиозности и впоследствии. Особенно широкое распространение религиозный индифферентизм, свободомыслие и атеизм получили среди народных масс России в XIX - начале XX в. в связи с мощным революционным движением, приведшим в конечном счете к крушению классово антагонистического общества. Антирелигиозные взгляды, усвоенные в это время значительными слоями трудящихся, послужили той основой, на которой после Октябрьской революции развился массовый атеизм.

В наши дни ведущей силой в борьбе за социальный прогресс стало коммунистическое движение, идеология которого находится в тесном единстве с атеистическим мировоззрением. Что касается основных религиозных центров, существующих в капиталистическом мире, то они являются органами буржуазной реакции, ставящими перед собой задачу защиты капиталистического строя. Однако в движениях за мир, демократию и социализм участвуют и массы верующих, значительная часть религиозных деятелей, некоторые религиозные организации. Правда, их социалистический идеал, если они его имеют, деформирован облекающей его религиозной формой.

Попытки сочетать христианство и социализм привели к появлению своеобразного синтеза, так называемого христианского социализма. Христианский социализм неоднороден. Наряду с тем направлением, которое исчерпывает свое содержание социальной демагогией, в нем усиливается левый христианский социализм. Многие левые христиане поддерживают марксистскую программу построения социализма, но стремятся обосновать ее религиозными категориями. Их ориентация на социализм является вполне искренней.^*

^*(См.: Шейнман, М. М. Христианский социализм. М.: Наука, 1969; Курочкин, П. К. Эволюция современного русского православия. М.: Мысль, 1971, с. 169 -176; Курпакова Л. П. К вопросу о социальной ориентации верующих в социалистическом обществе.- Вестник МГУ. Серия VIII. Философия, 1972, № 1, с. 60-68.).

Подобные идеологические комплексы стали появляться также в рамках других религий. Их существование - показатель той тяги к социализму, которая обнаруживается среди самых широких кругов верующих в различных районах мира. Далеко не всегда сочетания религии и социализма оформляются идеологически. Часто они проявляются стихийно и бывают более или менее аморфными.

Но и в тех случаях, когда религиозная форма прикрывает социалистический идеал, она не остается неизменной.

Разрыв групп верующих с буржуазной политикой и моралью, переход их на классовые позиции пролетариата приводят к тому, что религия отрывается от своих традиционных источников питания и пытается наладить связи с чуждой ей по своей природе социалистической идеологией. Но эти связи уже не являются ни органическими, ни достаточно прочными. Религиозное мировоззрение становится в данном случае крайне эклектичным, так что процесс секуляризации осуществляется не только извне, но и изнутри. Совершается основательное размывание религиозного сознания.

В. И. Ленин писал: "Положение: "социализм есть религия" для одних есть форма перехода от религии к социализму, для других - от социализма к религии"^*. Подвергая резкой критике ревизионистские отступления от социализма к религии, В. И. Ленин давал совсем иную оценку пути, ведущему от религии к социализму. Развивающиеся в противоположных направлениях воззрения (от религии к социализму и от социализма к религии) могут, сойдясь на время в каком-то пункте, дать по видимости сходные результаты, по значимость их будет различной, и будущее окажется лишь за теми, которые устремлены к идеалам социализма.

^*(Ленин В. И. Поли. собр. соч.., т. 17, с. 423.).

После победы социалистической революции широкое участие верующих в построении нового общества - важнейшее и непременное условие успехов массового атеизма. В соответствии с этим строится и система атеистического воспитания. Ее проблемы решаются вместе с другими - более общими и более важными - проблемами социалистического и коммунистического строительства.

Как подчеркивал В. И. Ленин, "борьбу с религией нельзя ограничивать абстрактно-идеологической проповедью, нельзя сводить к такой проповеди; эту борьбу надо поставить в связь с конкретной практикой классового движения, направленного к устранению социальных корней религии"^*

^*.(Там же, с. 418.)

Возвратимся к рассмотрению более ранних этапов истории религии.

Как уже отмечалось, в истории религии иногда возникают такие ситуации, когда религиозные взгляды оказываются разнородными: одни из них отражают давно существующий строй общества, другие - только еще формирующийся в его недрах. Борьба, возникающая в этих случаях, отличается крайним ожесточением. Оба религиозных лагеря не ограничиваются тем, что предают друг друга проклятиям, как вероотступников; каждый из них пытается стереть своих оппонентов с лица земли. Достаточно вспомнить хотя бы те гонения, которым подвергались христиане в Римской империи, и те преследования, которые впоследствии обрушили христиане на "язычников", вспомнить "религиозные войны" во Франции в конце средних веков, "Варфоломеевскую ночь" и т. д. Был ли какой-нибудь рациональный смысл в этих бурных столкновениях на религиозной почве или их следует рассматривать просто как бессмыслицу? Атеисты до К. Маркса и Ф. Энгельса считали эти религиозные конфликты сплошным абсурдом. Однако основоположники марксизма не согласились с таким мнением.

Ф. Энгельс высоко ценил древнегреческого сатирика II в. Лукиана из Самосаты; он называл его Вольтером классической древности. Та критика, которой подверг Лукиан существовавшие в его время христианские и языческие представления, занимает видное место в истории атеизма и не утратила своего значения и в наши дни. По Лукиан не смог разобраться в перипетиях развертывавшейся на его глазах религиозной борьбы; его отождествление обеих религиозных партий Энгельс характеризовал как плоско- рационалистическую точку зрения^*. Подобный подход к истории религии существовал и позже. Энгельс справедливо высмеивал тех своих современников - "знатоков истории" и "государственных мудрецов",- которые усматривали в "борьбе, положившей конец средневековью, одни только яростные богословские перебранки"^**. Энгельс не ограничился критикой этих, вульгарных по существу, представлений, но и дал позитивное решение вопроса.

^*(См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 22, с. 469.).

^**(Маркс К.у Энгельс Ф. Соч., т. 7, с. 359.).

Он обстоятельно исследовал и осветил важнейшие проблемы первоначального христианства, посвятив этому целый ряд специальных работ - "Бруно Бауэр и первоначальное христианство", "Книга откровения", "К истории первоначального христианства". В них он показал, что первоначальное христианство по своему воздействию на тогдашний мир существенно отличалось от ставших традиционными верований. Оно было оппозиционно "по отношению к господствующему строю, к ,,властям предержащим"". По словам Энгельса, первоначальное христианство - "крупное революционное движение", новая фаза развития религии, "которой предназначено стать одним из величайших элементов революции"^*

^*(Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 21, с 8, 10.).

Конечно, эти высказывания Энгельса не дают никаких оснований хоть в какой-то мере отождествлять ранне-христианскую революционность с революционностью нашей эпохи, тем более христианское вероучение с научным коммунизмом. Подчеркивая недопустимость такого сближения, Энгельс писал: "...если немногие места из библии и могут быть истолкованы в пользу коммунизма, то весь дух ее учения, однако, совершенно враждебен ему, как и всякому разумному начинанию"^*

^*(Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 1, с. 532.).

В ту эпоху, когда возникло христианство, не было да и не могло быть никаких других революционных переворотов в общественном развитии, кроме начавшегося coциального переворота, положившего конец рабовладельческому строю и давшего начало феодализму. Христианство, выступившее в этих условиях с критикой античных порядков и религий, их освящавших, содействовало торжеству новых порядков. Когда же эти новые порядки восторжествовали, а старые были разрушены, исчерпало свои революционные возможности и христианство.

Примерно под такую же оценку подпадают ранний протестантизм и некоторые другие сходные с ним разновидности религии, вызванные к жизни формирующимися буржуазными отношениями и способствовавшие их утверждению, победе над феодальными. И в этом случае воздействие, оказанное религией на социальную действительность, способствовало смене одной формы эксплуатации другой. После того как новый общественный строй занимал господствующие позиции, сопутствовавшая ему религия становилась фактором его стабилизации, консервации.

Впрочем, религиозные направления, появляющиеся как следствие новых социальных тенденций, прокладывающих себе путь, иногда используются теми группами общества, которые не только не сочувствуют этим тенденциям, но и действуют вопреки им. В некоторых исторических ситуациях религиозная оппозиция привлекала под свои знамена и такие силы,которые,прикрываясь ею, преследовали явно конъюнктурные цели. Так было, например, во Франции в эпоху Реформации и так называемых религиозных войн.

Реформация во Франции, как и всюду, являлась в конечном счете следствием развития буржуазного способа производства в недрах клонившейся к упадку феодальной формации. В XVI в. в стране происходила продолжительная борьба между сторонниками и противниками Реформации, гугенотами и католиками. Состав противоборствующих сторон был, однако, достаточно пестрым, и приверженцы каждой религиозной партии не имели единой социальной программы. Ряды протестантов, не обладавших достаточной силой для самостоятельного вооруженного выступления, пополняли многие представители дворянства, воспользовавшиеся организационными формами, созданными религиозной оппозицией, для противодействия все усиливавшейся государственной власти. Поэтому С. Д. Сказкин предлагает различать понятия "гугеноты религиозные" и "гугеноты политические"^*. Лишь в конце столетия, когда абсолютизм укрепил свои позиции и в связи с этим произошел массовый отлив дворянства из гугенотского лагеря, социальный состав последнего стал приобретать однородность, а его лозунги - последовательность.

^*(См.: Сказкин С. Д. Реформация и религиозные войны.- В кн.: История Франции, т. 1. М.: Наука, 1972, с. 191.).

Переход из одной религии в другую по тем или иным конъюнктурным соображениям присущ различным этапам истории религии. Но он предполагает, естественно, существование определенных форм религии и не может сколько-нибудь существенно повлиять на направление ее развития.