"И взошел на горы эти"

Замечательный русский историк Н. М. Карамзин в предисловии к "Истории государства Российского" писал 7 декабря 1815 года, что "не боялся с важностию говорить о том, что уважалось предками, хотел, не изменяя веку своему, без гордости и насмешек... представить и характер времени, и характер летописцев, ибо одно казалось мне нужным для другого". Последуем же программе Карамзина. Будем "с важностию", то есть серьезно, говорить о прошлом, о том, что было существенным в то далекое время, и, "не изменяя веку своему", нашему XX веку, и нашему мировоззрению, посмотрим на дела давно минувших дней.

Есть в "Повести" небольшой, как единодушно полагают специалисты, вставной текст. Его условно называют Легендой о путешествии апостола Андрея. Это самые первые, еще недатированные страницы "Повести", и первое в ней упоминание - о христианстве. Легенда начинается со слов:

"Когда Андрей учил в Синопе и прибыл в Корсунь, узнал он, что недалеко от Корсуни - устье Днепра, и захотел отправиться в Рим, и приплыл устье днепровское, и оттуда отправился вверх по Днепру. И случилось так, что он пришел и стал под горами на берегу. И наутро встал и сказал бывшим с ним ученикам: "Видите ли горы эти? На этих горах воссияет благодать божия, будет город великий и воздвигнет бог многие церкви". И взошел на горы эти, благословил их, и поставил крест, и помолился богу, и сошел с горы этой, где после возник Киев, и отправился по Днепру вверх. И пришел к славянам, где нынче стоит Новгород, и увидел живущих там людей - каков их обычай и как моются и хлещутся, и удивился им. И отправился в страну варягов, и пришел в Рим, и поведал о том, как учил и что видел, и рассказал: "Удивительное видел я в Славянской земле на пути своем сюда. Видел бани деревянные, и разожгут их докрасна, и разденутся и будут наги, и обольются квасом кожевенным, и поднимут на себя прутья молодые и бьют себя сами, и до того себя добьют, что едва слезут, чуть живые, и обольются водою студеною, и только так оживут. И творят это всякий день, никем же не мучимые, но сами себя мучат, и то совершают омовенье себе, а не мученье". Те же, слышав об этом, удивлялись. Андрей же, побыв в Риме, пришел в Синоп".

Итак, весьма колоритное описание новгородской бани, своего рода банный анекдот в изложении самого Андрея, выглядит значительно большим событием, чем благословение им Киевских гор и миссионерский отчет о поездке в Рим.

Но было ли само это путешествие Андрея из Крыма на Днепр, а оттуда в Рим через Новгород и Балтику? Вопросы важные. Они породили целую литературу. Андрей кончил жизнь мученически, его распяли.

Апостол, чтобы не было сопоставления с Христом, попросил казнить его иначе, чем учителя. Его распяли вниз головой и на косом кресте, который стали называть андреевским.

Так вот, в "Житии" Андрея есть какая-то глухая строчка о том, что апостол проповедовал у скифов. От-сюда и тянется ниточка рассказа о путешествии Андрея вверх по Днепру... На основании чего он мог сложиться, трудно понять. Церковные историки ссылаются на какие-то вполне неясные фрагменты раннехристианских текстов и продолжают твердо держаться этой легенды. В светской науке путешествие не признается. Оно отвергалось еще Н. М. Карамзиным, выразившим осторожное "сомнение в истине" этого события. Изложим ее здесь по тексту летописи. Итак, "когда Андрей учил в Синопе и прибыл в Корсунь, узнал он, что недалеко от Корсуни устье Днепра, и захотел отправиться в Рим, и приплыл в устье днепровское, и оттуда отправился вверх по Днепру".

Во время одного из ночлегов на реке Андрей и бывшие с ним его ученики остановились под какими-то горами. Поутру апостол сказал спутникам, что придет время, когда "на этих горах воссияет благодать божия, будет город великий и воздвигнет бог много церквей". После пророчества Андрей поднялся на горы, благословил их, поставил крест и помолился богу. Чтобы у читателя не осталось сомнения в том, что это за горы, Летописец поясняет, что здесь "впоследствии возник Киев".

Апостол двинулся вверх по Днепру, по хорошо известному Летописцу "пути из Варяг в Греки", который, кстати, подробно описан в "Повести" как раз перед легендой о путешествии Андрея. Пришел к славянам, "где нынче стоит Новгород". Немногое увидел апостол, наблюдая "живущих там людей - каков их обычай".

Вдоль берегов Днепра, на берега Волхова, затем "в страну варягов" и наконец апостол "пришел в Рим". И всю дорогу держал в памяти одно, о чем с изумлением рассказывал в Риме, - это новгородские бани. Из текста ясно, что о поездке он в целом отчитался кратко: "поведал о том, как учил и что видел". Вот это "что видел" в Новгороде и составляет едва ли не главное содержание легенды.

Из Рима Андрей вернулся в Синоп. Так заканчивает летопись рассказ о странном круговом путешествии ученика Христа. Событие, стало быть, следует отнести к середине I века.

В этой легенде сплетено такое кружево из вымысла и реалий Древней Руси, что в ней нелегко разобраться, ухватить нить, создающую этот причудливый узор.

Попробуем, действительно, как кружево, с конца.

Составитель маршрута вернул апостола в Синоп. Случайно ли маршрут Андрея сделан таким неопределенным после посещения апостолом Киева и земли ильменских славян? Можно только гадать, как апостол попадает в Рим. Полагают, что это было морское путешествие вокруг Европы и через Гибралтар в Средиземное море. Оснований для этого в тексте нет: автор легенды уберегался от возможной критики, он просто вернул апостола в Синоп, откуда тот и начал свое путешествие. И сразу стало неясно - недоказуемо, - ездил ли Андрей, то ли оставался в Синопе.

Горы Киева апостол благословил^*. Попав на север Руси и впервые за весь путь, судя по тексту, повстречав тут каких-то людей, Андрей Первозванный не проповедует. Миссионер как бы не видит перед собой язычников, которым несет - это его долг - слово божие, а наблюдает, так сказать, их быт. Подробно описывает баню, с поддачей кваса на каменку, пар с веничком до полного изнеможения: "До того себя добьют, что едва слезут, чуть живые, и обольются водою студеною, и только так оживут". Сомнений не остается: Христов ученик попарился-таки в баньке. Возможно, рассказ - насмешка летописи над новгородцами. Насмешка, шутка не редкость в "Повести". Здесь она снижает гордых северян в духе народного скоморошества. Летописный "анекдот" о новгородской бане похож на изложение, почти сценарий какой-то насмешливой сценки из тех, что разыгрывались скоморохами на дружинных пирах. Обыгран и сюжет воды. Андрей должен бы крестить новгородцев водою. Вода участвует и в этой сценке: подчеркнуто обливание водой, а во время мытья - еще и квасом, что окончательно снижает всю сцену.

^* (В современной литературе можно встретить мысль о том, что Киева во времена Андрея не существовало и незачем было апостолу подниматься вверх по Днепру. Киева, конечно, не существовало, но и здесь летопись точна, она говорит о горах киевских, населения же и города не фиксирует. Такая "критика" летописной легенды вообще значения не имеет: археологами вскрыты на территории Киева поселения вполне подходящего времени. Это так называемая зарубинецкая археологическая культура I-II вв. Население тут было - не было Андрея. В современной науке на основе большого корпуса разнообразных, прежде всего археологических, данных утвердилась мысль об основании Киева в V-VII вв. (Б. Д. Греков и Б. А. Рыбаков). Это время, о котором говорит и Нестор.)

Подчеркнем, что, по "Повести", Андрей нигде на Руси никого не крестил. Автор попросту не мог вставить этой темы в свой рассказ. Был бы закономерен вопрос: есть ли хоть какие-нибудь следы прежнего христианства в Новгороде? Объяснять дело давностью, тем, что со временем христианство забылось, с церковных позиций невозможно. Ведь Андрей послан на проповедь самим Христом, и если такое крещение оказалось недейственным во времени, то в религиозном понимании - под удар попадает проповедь ученика самого Христа, апостола - это было бы серьезной идеологической ошибкой автора легенды. Он ее не совершил.

Новгородцы в долгу не остались - со временем, в Новгородской уже летописи, редактируя "Повесть" по-своему, вписали, что Андрей не только проповедовал на Волхове (насчет крещения и тут не решились), но даже оставил на благословение свой жезл. Жезл, конечно, могли предъявить. Можно встретить и такой контраргумент легенде: киевляне-де вписали насмешливый рассказ о бане потому, что сами дивились такому мытью. Возражение не очень обоснованное. Положим, что на Днепре не знали парных, но бани были. Та же летопись: Ольга сжигает древлянских послов в истопленной для них бане.

Такой же "банный сюжет" зафиксирован в "Истории Ливонии", написанной иезуитом Дионисием Фабрициусом. Сюжет будто бы относился к XIII веку. Папский посол увидел в одном из ливонских католических монастырей "умерщвление плоти", подобное тому, что видел и Андрей в Новгороде. Монахи в страшной жаре хлестались прутьями, а потом окатывались холодной водой. Итальянец, как и Андрей, не понял происходившего, доложил в Рим о подвиге благочестия, и папа прибавил монастырю содержание...^*

^* (См.: Панченко А. М., Понырко Н. В. Апокрифы об Андрее Первозванном. - В кн.: Словарь книжников и книжности Древней Руси. Л., 1987, вып. 1, с. 53.)

Вызывает возражения маршрут Андрея из Херсонеса в Рим по Днепру и Волхову. Маршрут не только странный, по тексту летописи, он бесцельный. Почему апостол попал в дремучие новгородские леса, даже при весьма нетвердых географических представлениях I века остается загадкой. Все же того, что с Волхова он мог отправиться в Рим водою, полностью нельзя исключить. Известен реальный путь возвращения одного папского посольства из Константинополя в Рим, подобный пути Андрея. Следует признать, что легенда составлена настолько тонко и точно, что категорически отвергнуть ее не удается.

Отвергают ее не условия путешествия, а условия, в которых возник текст. Повторим, о путешествии Андрея на Днепр и Волхов сообщает единственный источник - "Повесть". Других свидетельств мы не имеем. Для русской же церкви легенда об Андрее была очень нужна. Смутные упоминания христианских апокрифов о поездке Андрея к скифам разрослись до этой легенды вовсе не ради полемики с Новгородом. Легенда направлена против греческой церкви. Точнее, она идейно укрепляет русскую церковь. Византия приняла крещение от Андрея Первозванного? Русь тоже благословлена им, следовательно, равная благодать и на греческой, и на русской церквах. В иерархии многочисленных христианских церквей определено, что только церковь, созданная Христом (а это значит - его учениками-проповедниками), апостольская церковь, вполне истинна. Эта церковь - мать христиан. Церкви же, не имевшие апостольского благословения, а принявшие религию через другие апостольские церкви, считались рангом ниже. Это дочерние церкви, канонически подвластные церкви-матери, зависимые от нее. Мысль вполне евангельская, ее хорошо и полно развил такой церковный авторитет, как Тертуллиан.

Итак, получалось, что римская церковь - апостольская, византийская-апостольская, армянская - апостольская, болгарская же, скажем, и русская должны подчиниться Константинопольскому патриархату... При этих условиях благословение "гор Киевских" становится не просто жестом из легенды, а едва ли не актом признания самим Первозванным равенства новой, только еще предвиденной апостолом церкви древним патриархатам Востока...

Легенда сконструирована очень направленно, а это позволяет определить время ее создания и цели, ради которых она была вписана в летопись. В ней заявлено величие Киева в нескольких словах, как моментальная зарисовка будущего города на холмах, и зарисовка эта хорошо соответствует облику Киева конца XI - начала XII века, то есть того времени, когда легенда была включена в "Повесть".

Легенда об Андрее не имеет никаких связей с последующими летописными свидетельствами о крещении Руси. К тому же в летописи рассказ подстрахован.

В предшествующем путешествию отрывке Летописец говорит о Черном море: "Это море слывет Русским" - и упоминает Андрея. "По берегам его учил, как говорят, святой Андрей, брат Петра". Здесь ключ для нас: "как говорят". Это значит, что последующий редактор, скорее всего Нестор, не был склонен доверять рассказу и сослался на молву, на предание, на "как говорят", то есть признает отсутствие надежных источников.

Легенда долгие века служила государственным интересам России. В XVI веке ее использовал в переговорах с папским послом Иван Грозный. Беседуя о греческой и римской церквах, царь заметил, что вера на Руси не от греков, а от апостола Андрея, что русская церковь - апостольская. Аргумент снимал политические претензии Ватикана, так же как ранее Константинополя.

В XVII веке, при реформах Никона, келарь Троицкий Арсений Суханов, посланный на Афон, в Палестину и т. д. для приобретения "истинных" книг, вел богословский спор. Речь шла о преимуществе "веры греческой". Келарь парирует тем же образом: и греки, и русские веру приняли одинаково, от Андрея.

В XVIII веке, уже в Российской империи, вновь встает вопрос об Андрее-апостоле. Петр I учреждает орден Андрея Первозванного. Легенда обретает новый, государственный смысл. Андрей, по евангельской легенде, рыбак, следовательно, патрон тех, кто плавает. В России XVIII века, где одной из важнейших забот был возврат Балтики, древняя легенда обретала особый смысл. В новой столице - Петербурге один из первых соборов - Андреевский (Андрей из легенды не мог миновать Неву), голубой - цвета моря - андреевский крест помещается на русский военно-морской флаг, и андреевский косой крест на два столетия становится символом русской морской славы. На знаке же ордена Андрея Первозванного на концах андреевского креста стояли буквы: SAPR (Sanctus Andreas patronas Russiae - Святой Андрей - покровитель России).

Может быть, в этой разнокачественной истории бытования легенды следует искать исток церковного интереса к Андрею Первозванному на страницах сегодняшних православных изданий?

Легенда о посещении Руси апостолом создана в период, когда русская церковь сопротивляется стремлению Византии идейно и политически подчинить русскую "дочернюю" церковь и, главное, государство русское.