Предисловие

Выдающийся русский революционный публицист-демократ, литературный критик, философ-материалист Дмитрий Иванович Писарев (1840-1868) оставил яркий след в истории русской общественной мысли. В сложный период, наступивший после спада волны революционно-освободительного движения 1859-1861 гг., когда А. И. Герцен и Н. П. Огарев были в эмиграции, Н. Г. Чернышевский, Н. В. Шелгунов и другие - в сибирской ссылке, Писарев, открыто защищая идеи революционной демократии, стал фактически идейным вождем революционно-демократической молодежи 60-х годов.

Одной из важных сторон революционно-демократической деятельности Писарева была его упорная, страстная борьба против религии как серьезного препятствия на пути освободительного движения. Сохранилось множество свидетельств о влиянии атеистической пропаганды Писарева на формирование мировоззрения молодежи 60-х годов. Писарева читали с упонием, его произведения тайком переписывались, передавались из рук в руки. Современники публициста более всего ценили в нем смелость мысли, он был для них признанным "учителем атеизма"^*.

^* (См. Русанов Н. С. На родине. 1859-1882. М., 1931, с. 86.)

В чем состоял секрет огромной популярности Писарева? Видимо, в том, что в нем органически сочетались высокая идейная убежденность и принципиальность революционера с необъятными знаниями и феноменальной памятью исследователя; в необыкновенном таланте публициста, в той задушевной искренности, с которой он разговаривал с читателем; в том, что он открыто делился со своими сверстниками всем, что довелось ему самому пережить. Он был уверен, что убеждения невозможно кому-либо навязать, их нельзя взять взаймы; они должны быть выработаны, выстраданы каждым. Именно такой путь проделал юноша Писарев, прежде чем стал убежденным революционером-демократом и атеистом.

Писарев вырос в семье, весь уклад жизни которой менее всего располагал к свободолюбивым настроениям. Первым учителем, обучавшим его грамоте, был приглашенный матерью дьячок. И в детстве, и в ранней юности Писарев был верующим. Более того, в студенческие годы он был вовлечен товарищами по университету в религиозно-мистический кружок, так называемое Общество мыслящих людей с целью возродить христианство в его истинном, идеальном смысле.

Трудно сказать, как развивалось бы его мировоззрение дальше, если б не серьезные перемены, происшедшие в его жизни в 1859 г. Это было бурное предреформенное время. В обществе почти открыто говорили о необходимости отмены крепостного права, реформы образования, эмансипации женщин. Среди журналов, стремившихся с демократических позиций подойти к решению многих назревших проблем, оказался и появившийся в 1859 г. журнал "Рассвет". Его создатель В. Кремпин решил привлечь к сотрудничеству в журнале нескольких студентов Петербургского университета. В их числе оказался и Писарев. И, как писал он впоследствии, работа в журнале насильно вытащила его "из закупоренной кельи на свежий воздух"^*.

^* (См. Писарев Д. И. Сочинения в 4-х томах, т. 2. М., 1955, с. 177. В дальнейшем ссылка на это издание дается в тексте, первая цифра означает том, вторая - страницы.)

Отрицательное отношение Писарева к религии возникло не сразу. Оно складывалось и развивалось в тесной связи с его политическим ростом, накоплением жизненного опыта, углублением его понимания общественных задач и исторической роли идеалов социализма. Остановимся на некоторых поворотных пунктах жизни Писарева и его идейной эволюции.

В журнале "Рассвет" начинавшему публицисту был предоставлен отдел критики. Поначалу заметки Писарева касались различных религиозно-назидательных сочинений. Но вот в поле его зрения попадают книги, в которых поднимались жгучие проблемы современности. Чтобы разобраться в них, Писарев обpaщается к наиболее популярному в то время журналу "Современник".

Логика "Современника" поразила юношу. И тогда он вопреки декларированному им же в программной заметке принципу - не выходить в библиографии за круг семейного чтения - начинает все больше внимания уделять общественно-политической литературе. А вместе с этим у него зарождаются первые сомнения в нерушимости религиозных убеждений. Это, конечно, не была еще критика религии. Но в его заметках уже появляются недоумения, почему церковь проявляет такую нетерпимость к науке, к инаковерующим, к проблеме равноправия женщин, оправдан ли аскетизм, к которому церковь призывает верующих, и т. д.

Немаловажную роль в "переоценке ценностей" Писаревым сыграла его встреча с Н. Г. Чернышевским. В мае 1859 г. на одном литературном вечере молодой публицист был представлен Чернышевскому. Но эта встреча не доставила радости юноше. Из уст самого Чернышевского Писарев неожиданно для себя узнал, что среди близких ему людей есть жестокие крепостники, казнокрады^*. Он был потрясен не только тем, что родные скрыли от него факты "скандальной семейной хроники", а прежде всего тем, что именно эти люди считали себя вправе внушать юноше понятия о "страхе божьем", о чести, совести, долге. Для Писарева, натуры удивительно цельной, это не могло пройти бесследно: крушение привычных понятий вызвало в нем острейшую внутреннюю борьбу, приведшую к глубокому душевному кризису. После пережитого им тяжелого заболевания от старых предрассудков не осталось и следа.

^* (См. Данилов А. Несколько отрывочных воспоминаний о Д. И. Писареве. - Литературный архив, т. 3. М.-Л., 1951.)

В октябре 1860 г. Писарев познакомился с редактором "Русского слова" Г. Е. Благосветловым и некоторое время спустя перешел в редакцию этого журнала. На страницах "Русского слова" находили отражение настроения широких кругов разночинной молодежи, приобщившейся к политической жизни в обстановке острой борьбы за отмену крепостного права. Журнал отличался особым радикализмом. Он решительно отвергал привычные представления, понятия, традиции, которые насаждались религией, моралью, общественным мнением старого строя. С приходом Писарева эти тенденции в деятельности журнала еще более усилились.

Борьба с религией стала для Писарева делом жизненной важности. Один из главных мотивов его публицистики - освобождение личности от всех пут, которые наложили на нее религия и крепостная действительность. Хотя реформа 1861 г. и упразднила крепостное право, но остатки его сохранялись и в быту, и в сфере семейных отношений, в нравственности, в народном образовании и т. д. Между тем в реакционных общественно-политических и религиозных журналах, в том числе в "Трудах Киевской духовной академии", "Духовном вестнике", "Страннике", одна за другой появлялись статьи, авторы которых пытались отстоять остатки крепостничества, издевались над взглядами революционных демократов. При таких обстоятельствах Писарев и его соратники приходят к выводу, что коренные изменения в обществе могут быть достигнуты только в том случае, если вести борьбу наряду с крепостничеством также и с религией и церковью.

Уже первые выступления Писарева на страницах "Русского слова" были связаны с критикой религии. Если вначале молодой критик активно использует в этих целях материалы античности, то вскоре он пишет статьи "Намеки природы" и "Народные книжки" (1861 г.), направленные против отечественных проповедников религии. Стремление Писарева непосредственно включиться в идейную борьбу и скрестить оружие с российскими обскурантами наиболее сильно проявилось в его статье "Схоластика XIX века". Защищая идеи Чернышевского, Писарев провозглашает здесь программу, ставшую основой его деятельности в течение ряда лет. Демократическая литература, заявляет он, "должна бить в одну точку; она должна всеми своими силами эмансипировать человеческую личность от тех разнообразных стеснений, которые налагают на нее робость собственной мысли, предрассудки касты, авторитет предания, стремление к общему идеалу и весь тот отживший хлам, который мешает живому человеку свободно дышать и развиваться во все стороны" (1, 103).

Статья Писарева была с возмущением встречена представителями цензуры и реакционной журналистики. Даже близкий к демократическим кругам цензор А. В. Никитенко в своем дневнике 14 октября 1861 г. отметил: "В "Русском слове" появился новый пророк в модном направлении"^*. А в официальном представлении он писал, что "Русское слово" "разрушает все авторитеты власти, нравственности, верований... Материализм - его главная... доктрина"^**. Мнение Никитенко разделяли и некоторые другие либеральные и реакционные деятели того времени, отмечая общность позиций "Русского слова" и "Современника".

^* (Никитенко А. Д. Дневник в трех томах, т. 2. М., 1955, с. 227.)

^** (Цит. по: Еегеньев-Максимов В. Д. И. Писарев и охранители.- Голос минувшего, 1919, № 1-4, январь - апрель, с. 135.)

Сам Писарев не раз заявлял о своей солидарности с Чернышевским. Однако это не означает, что в то время, т. е. в 1860 - начале 1861 г., у них не было различий во взглядах. Отвергая попытки "отцов общества"^* выкраивать людей по одному образцу, Писарев выступал тогда против "стремления к общим идеалам". Он еще не видел коренного различия между идеалами религии и идеалами социализма; и те и другие казались публицисту своеобразным покушением на самостоятельность личности, воплощением попыток подчинить жизнь искусственным, надуманным целям. Это, конечно, не могло не отразиться на его атеизме: он отвергал тогда религию не во имя социализма, а во имя абстрактно толкуемого гуманизма. Но во второй половине 1861 г. его отношение к социализму существенно меняется: он еще не выдвигает социализм в качестве цели своей деятельности, но уже выступает против попыток осмеяния социалистических идеалов со стороны реакционных публицистов^**. Открытое сочувствие демократическим устремлениям, незаурядный литературный талант выдвигают его в конце 1861 г. в число видных публицистов демократического лагеря. Имеются сведения, что Н. Г. Чернышевский после смерти Н. А. Добролюбова в ноябре 1861 г. предложил Писареву перейти в "Современник"^*** (и Писарев об этом вспоминал впоследствии не без гордости). Писарев, однако, не принял это предложение, ибо, как он сам говорил, "возлюбил "Русское слово"".

^* (См. прим. 3 к статье "Схоластика XIX века".)

^** (См. История домарксистских социалистических учений и антикоммунизм. Л., 1982, с. 16.)

^*** (См. Писарева В. Д. Письмо в редакцию "Современника".- Современник, т. CVII. СПб., 1865, с. 219.)

На страницах "Русского слова" Писарев страстно защищал общественно-политические и антирелигиозные идеи революционных демократов, едко высмеивал "светобоязнь" "российских усыпителей". Его статьи, как правило, подвергались хирургическим операциям цензуры. Одним из основных доводов при этом выдвигалась их атеистическая направленность. Писарев ищет возможность высказаться в полный голос. Такой случай представился ему. В 1862 г. он устанавливает связь с участниками революционного подполья, которые берутся издать его статью "О брошюре Шедо-Ферроти". Статья, написанная в защиту А. И. Герцена от нападок клеветников, заканчивалась открытым призывом к свержению монархии, к отказу от традиционной морали и религии: "...да падут во имя разума дряхлый деспотизм, дряхлая религия, дряхлые стропила современной официальной нравственности!" (2, 124). Обнаруженная полицией, статья послужила поводом к аресту Писарева; 22-летний публицист был брошен по приговору сената в одиночную камеру Петропавловской крепости.

Писарев пробыл в заключении четыре с лишним года. Жестокое испытание не сломило его, напротив, Писарев еще более утвердился в своих взглядах. Как только он добился права писать, из-за стен крепости хлынул поток его статей. Писарев и в изоляции с необыкновенным оптимизмом продолжал революционную и атеистическую пропаганду. Он создает в это время такие крупные работы по истории атеизма, как "Зарождение культуры" ("Очерки по истории труда"), "Историческое развитие европейской мысли", "Перелом в умственной жизни средневековой Европы".

Писарев разработал необычайно гибкую тактику борьбы с цензурой, особые литературные приемы, что позволило ему в иносказательной форме выражать свои революционные идеи. "Против материальной силы можно действовать хитростью, - писал он в статье "Генрих Гейне". - Инквизиторскую проницательность меттерниховских ищеек можно всегда обманывать неистощимым запасом тех уловок, изворотов, цветистых образов и иронических двусмысленностей, которые постоянно находятся под руками каждого даровитого писателя..." (4, 213). Нередко он обращался к далеким историческим событиям, но излагал факты таким образом, что было ясно: речь идет о сегодняшнем дне. Иногда он не формулировал вывода, но ходом рассуждения вел к нему читателя. Писарев выработал и свой особый язык. Современники прекрасно понимали, например, что за словами "традиционная доктрина", "теософия", "привычное суеверие" и т. п. скрывается не что иное, как религия. Понимали это и цензоры, однако добиться запрещения публикации статей Писарева не могли, поскольку внешне, текстуально они выглядели весьма невинно.

Реакция, наступившая в конце 1861 - начале 1862 г., спад волны освободительного движения поставили перед революционной демократией новые задачи. Как вести себя в сложившейся ситуации? "Что делать?" - таким вопросом заканчивались статьи Писарева "Базаров" и "Зарождение культуры" (1863 г.). Этим же вопросом озаглавил свой роман и Н. Г. Чернышевский (1863 г.).

Современники, в их числе и Писарев, восприняли роман как своеобразную политическую программу. Молодой публицист немедленно откликнулся на него восторженной статьей. Надо заметить, однако, что Писарев не во всем соглашался с Чернышевским. В течение нескольких лет он страстно боролся против религиозной проповеди аскетизма, самоотречения и, естественно, не мог принять аскетизма и ригоризма Рахметова. Писарев задается целью найти такое решение вопроса, которое позволило бы каждому человеку, а не только исключительным людям готовить себя к будущим схваткам с царизмом. В размышлениях над этим стала складываться его знаменитая "теория реализма".

Судя по статье "Реалисты" (1864 г.), Писарев хотел найти реальные средства решения современных проблем. Реализм в его понимании - это своеобразная Философия жизни, несовместимая с религией и идеализмом. Она обязывает человека во всех своих действиях руководствоваться реальными потребностями и реальными возможностями. Отсюда следовал вывод об особой роли науки в жизни личности и общества и, естественно, необходимость еще более упорной борьбы с религией.

По мере того как развивалась "теория реализма", для Писарева становилось все более ясным, что повседневная деятельность должна быть освещена высокими идеалами, иначе она теряет смысл, что даже самая великая идея может и должна "прилепиться" к самому обыкновенному делу. Важной вехой на пути такой разработки "теории реализма" явился 1865 год. Оживление революционно-демократического подполья, появление новых кружков, сведения о деятельности русской эмиграции пробуждают у многих представителей революционной демократии новые надежды. Вероятно, настроения эти проникали и к узнику-Писареву. В нескольких его работах того времени содержатся отклики на активизацию рабочего движения за рубежом. И вот Писарев вновь возвращается к проблематике романа "Что делать?". В 1865 г. он публикует статью "Мыслящий пролетариат", в которой всей силой своего мастерства доказывает осуществимость провозглашенных в книге Чернышевского социалистических идеалов. С этого момента "теория реализма" оказывается подчиненной им. Это смещает все акценты в атеизме Писарева. Наука рассматривается им теперь как орудие реализации социалистических идеалов, а борьба с религией - как одно из главных условий воспитания трудящихся.

Писарев понимал, что для победы революции необходима длительная подготовка, большая разъяснительная работа, убедительная "аргументация". В 1865- 1866 гг. он упорно стремится найти закономерности, которым подчиняется идеология, понять, каким образом появляются новые идеи, как они проникают в массы и поднимают их на борьбу. В замечательной статье "Исторические идеи Огюста Конта" он пытается выяснить, как происходило освобождение человеческого сознания от "призраков Ормузда и Арримана". К этой статье примыкает и работа Писарева "Как дряхлеют догматы", в которой он показывает, как по мере преодоления одряхлевших верований формируется поколение людей, готовых не на жизнь, а на смерть бороться за справедливость.

Итак, за период менее чем в десять лет Д. И. Писарев пережил сложнейшую эволюцию: от абстрактного гуманизма он перешел к революционному демократизму и социализму, от слепой веры - через рационалистическую критику религии - к воинствующему атеизму.

Атеистическое творчество Писарева составило определенный этап в развитии русской атеистической мысли.

К 60-м годам XIX в. в РОССИИ уже были хорошо известны труды великих французских атеистов XVIII в., работы Л. Фейербаха и других немецких философов, произведения английских ученых-материалистов. Предшественниками или современниками Писарева были такие мыслители, как В. Г. Белинский, А. И. Герцен, Н. Г. Чернышевский, Н. А. Добролюбов. Писарев сумел усвоить и активно использовать все созданное до него. Но он не ограничился этим.

Логика общественно-политической борьбы, с одной стороны, и развитие знаний об обществе - с другой, помогли ему выявить те вопросы, которые нуждались в дальнейшем осмыслении. Он сам об этом говорит так: "Мне кажется, что в русском обществе начинает вырабатываться в настоящее время совершенно самостоятельное направление мысли. Я не думаю, чтобы это направление было совершенно ново и вполне оригинально; оно непременно обусловливается тем, что было до него, и тем, что его окружает... Но самостоятельность этого возникающего направления заключается... в самой неразрывной связи с действительными потребностями нашего общества" (3, 7).

Развитию атеизма Писарева способствовали и некоторые особенности его мировоззрения. В целом взгляды Писарева составляли одну из модификаций антропологического материализма. Но в ряде вопросов он вышел за его пределы, сформулировав идеи, вплотную приближающие его к историческому материализму (например, о роли труда в жизни общества, о значении частной собственности - "элемента присвоения", о зависимости умственного развития человечества от "физических условий" и т. д.). Это позволило ему внести существенный вклад в развитие русской атеистической мысли.

Прежде всего необходимо отметить, что Писарев значительно пополнил аргументацию атеизма по вопросу о сущности и происхождении религии. К 60-м годам XIX в. и русским и зарубежным атеистам было ясно, что религия не могла существовать вечно. Но что породило ее? Отвергая теорию возникновения религии из преднамеренного обмана людей жрецами, Писарев показал, что возникновение верований было обусловлено рядом объективных факторов. В обосновании такого вывода определенное значение имели его замечательные догадки о сущности труда как взаимодействия человека и природы. В возникновении религии, писал Писарев, с одной стороны, сказалось бессилие человека, страх перед силами природы, с другой - тогдашний уровень знаний, не позволявший найти правильного объяснения явлений реальной действительности. И тут сказалась роль воображения, которое в одних случаях помогало формированию разумных гипотез, а в других (когда оно, разрастаясь, отрывало мысль от жизни) вело к появлению фантастических религиозных образов. Так Писарев пришел к пониманию религии как побочного продукта познания, к формулировке своеобразной "гносеологической" концепции ее происхождения. И не случайно, разрабатывая проблему гносеологических корней религии и идеализма, В. И. Ленин в "Философских тетрадях" обратил внимание на мнение Писарева о противоречивой роли воображения в процессе познания.

Много важных соображений было высказано публицистом о социальных корнях религии. Для Писарева религия - не собрание нелепостей, это - своеобразный наркотик, к которому прибегают угнетенные и обездоленные. "Люди бедные, лишенные всех действительных наслаждений, легче других могут пристраститься к опиуму и также больше других людей способны баловать себя теми заведомо несбыточными мечтами, которые я сравнил с вредным наркотическим "веществом"",- говорил Писарев в статье "Промахи незрелой мысли" (3, 150-151). И не случайно, что угнетатели разных мастей, эти, по словам публициста, "борейторы^* человечества" так рьяно отстаивают, поддерживают и охраняют религиозные верования. Связав верования людей с социально-политическими условиями, Писарев получил возможность показать эволюцию религиозной идеологии, вскрыть причины ее дифференциации и модификации, сделать попытку понять корни религиозных движений, причины появления разнообразных ересей и сект.

^* (Борейтор (от нем. Bereiter) - лицо, объезжающее верховых лошадей и обучающее верховой езде. Здесь в смысле "дрессировщик".)

Исследование данных вопросов имеет свою логику. Начав с выяснения причин возникновения предрассудков, Писарев должен был решить для себя коренной вопрос атеизма - о месте религии в общественном сознании. Он приходит к выводу, что историю человеческой мысли можно рассматривать как колоссальную борьбу рассудка с воображением, как процесс эмансипации человеческого сознания, как процесс, в котором победа будет обязательно за разумом. Религия, считал Писарев, не могла не возникнуть в определенных исторических условиях. Более того, на определенном этапе религия была не только неизбежной, но и необходимой. Отталкиваясь от этой посылки, публицист доказывал далее, что с изменением условий религия обречена на исчезновение.

Весьма глубоко Писарев рассматривал вопрос о развитии религиозной идеологии. Различные формы религии (фетишизм, политеизм, монотеизм), по его мнению, имеют нечто общее и генетически связаны друг с другом. Это не только формы, но и этапы развития религии. Нет народов "политеистических" или "монотеистических": интеллектуальное развитие народов проходит через разные стадии эволюции религиозных верований. Писарев выясняет социальные факторы, которые обусловили эволюцию верований. Он показывает, как и почему высшие формы религии абсорбировали предшествующие, как совершался синтез различных форм религии и пр. Все это было чрезвычайно важно для понимания происхождения христианства и для успешной критики его.

Писарев поставил вопрос о необходимости изучения психологии религиозного сознания. Каким образом здравомыслящие, образованные люди могут оказаться в тенетах религии? Какое влияние оказывает религия на их повседневную жизнь, на их чувства, отношения с другими людьми? На эти и другие вопросы он дал обстоятельный ответ в статьях "Мистическая любовь", "Дворянское гнездо" и др.

Одной из характерных черт атеизма Писарева является бескомпромиссный подход к самой критике религиозной идеологии. Ему было чуждо какое-либо заигрывание с религией. Но в то же время он не мог принять и те ультралевые антицерковные лозунги, с которыми выступали некоторые участники революционно-освободительного движения. Он придал критике религии ту безупречную доказательность, солидность, которые делали невозможными какие-либо возражения. При этом он опирался на серьезные исторические труды, искусно пользовался междоусобной полемикой церковных деятелей, постоянно разоблачавших друг друга. Он умело вел читателей от отдельных фактов к широким обобщениям, от критики церковников - к критике религии как идеологии. Таких больших работ, специально посвященных религии и церкви, не было ни у одного из его предшественников. В них содержится богатейший материал об истории борьбы пап и императоров, о крестовых походах, о преследовании церковью свободомыслия, материал, дающий ясное представление о церкви как одной из опор политического и духовного гнета. Писарев по существу одним из первых в России попытался систематизировать историю борьбы религии и атеизма. Задуманный им большой цикл работ охватывал практически всю историю религии, начиная с первобытного общества и до XIX в., а также важнейшие этапы развития свободомыслия и атеизма в Европе. Этот замысел был в значительной степени выполнен. Он выработал определенную концепцию и с этой общей позиции подошел к оценке самых разных событий истории идейной борьбы и выдающихся ее участников. Плодами этого поистине колоссального труда явились такие работы Писарева, как "Историческое развитие европейской мысли", "Популяризаторы отрицательных доктрин", "Дени Дидро и его время" и др.

Атеизм Писарева органически связан с наукой, естествознанием. Публицист настойчиво, из статьи в статью доказывал огромную роль науки в практической деятельности человека, в воспитании материалистического мировоззрения, в развитии общественной активности человека. Он был убежден в том, что "знание есть сила, и против этой силы не устоят самые окаменелые заблуждения" (2, 270). И именно потому он придавал важное значение борьбе против идеализма в науке. В его трудах мы находим интересные доводы против телеологии, витализма. Писарев сумел понять колоссальное значение открытий Ч. Дарвина и выступить в защиту его эволюционного учения. Считая, что "есть в человечестве только одно зло - невежество; против этого зла есть только одно лекарство - наука" (3, 122), Писарев поднял на уровень важнейшей общественной проблемы популяризацию научных знаний. Он попытался разработать методику популяризации знаний и - что особенно важно - дал образцы такой популяризации.

Отмечая существенный вклад, внесенный Писаревым в сокровищницу атеистической мысли, нельзя не указать и на исторически обусловленную ограниченность его взглядов. В его работах можно найти элементы упрощения, нарочитого утрирования и даже вульгаризации. Известно, например, его неверное толкование некоторых вопросов развития культуры, недооценка отдельных видов искусства, ошибочное противопоставление духовных потребностей материальным и т. д. Многие выдвигаемые им положения не были достаточно обстоятельно теоретически разработаны: Писарев был принципиальным противником создания какой-либо законченной системы. Горячность Писарева, его вовлеченность в полемику, не оставлявшую времени для академического исследования, - все это, разумеется, не усиливало, а ослабляло позиции публициста.

Как уже отмечалось, атеистическая пропаганда революционных демократов, в том числе и Писарева, сыграла большую роль в развитии общественного самосознания. Она подрывала веру в предрассудки, пробуждала интерес к науке. К. А. Тимирязев отмечал, что под воздействием горячих, красноречивых страниц так рано отнятого судьбой у русской литературы талантливого и широко образованного критика-публициста в обществе возникло понимание мировоззренческого значения естествознания, которым недавно еще пренебрегали^*.

^* (См. Тимирязев К. А. Сочинения, т. VIII. М., 1939, с. 175.)

Громадное влияние идей Писарева испытали на себе Н. А. Морозов, В. В. Докучаев, И. Н. Павлов. Н. А. Морозов - будущий ученый и революционер - под влиянием Писарева создает в гимназии "Тайное общество естествоиспытателей". "Само собой понятно,- вспоминал он, - что мое увлечение такими науками и постоянно слышимые от "законоучителя" утверждения, что эти науки еретические, которыми занимаются только "нигилисты", не признающие ни бога, ни царя, сразу же насторожили меня как против церковных, так и против монархических доктрин"^*.

^* (Морозов Н. А. Повести моей жизни. Мемуары, т. 1. М., 1961, с. 9.)

Чрезвычайно сильно было влияние публициста на формирование "славной плеяды революционеров 70-х годов". Об этом вспоминают участники революционного движения О. В. Аптекман, С. Л. Чудновский, Н. С. Русанов. Русанов, в частности, писал, что атеистическая пропаганда Писарева поражала современников своей смелостью: "Словно огромный порыв освежающей бури распахнул двери, разбил окна в мрачном здании нашего пантеона... мы жадно вдыхали чистый воздух, врывавшийся клубами в затхлую и спертую атмосферу традиционных представлений"^*.

^* (Русанов Н. С. На родине, с. 85.)

Под воздействием работ Писарева складывались антирелигиозные взгляды многих русских писателей - Л. Н. Трефолева, В. В. Вересаева, А. С. Серафимовича и др. Вересаев вспоминал, что он, юношей, несмотря на запрет отца, тайно читал Писарева. Под впечатлением одной из статей публициста 9 ноября 1884 г. он занес в свой дневник запись: "Вперед, вперед! В жизнь, в кипучую жизнь! Бросить эту мертвую схоластику... вырабатывать в себе убеждения живые! Наука этому поможет"^*

^* (Вересаев В. В. Сочинения, т. 5. М., 1961, с. 210.)

О популярности Писарева среди первых русских марксистов свидетельствуют яркие выступления В. И. Засулич, Г. В. Плеханова, Л. И. Аксельрод, В. В. Воровского против тех, кто пытался исказить смысл писаревских работ.

Писарев был одним из самых любимых писателей в семье Ульяновых. Н. К. Крупская вспоминала, что "Александр Ильич усиленно читал Писарева, который увлекал его своими статьями по естествознанию, в корне подрывавшими религиозные воззрения. Писарев тогда был запрещен. Читал Писарева усиленно и Владимир Ильич, когда ему было еще лет 14-15"^*. Впоследствии В. И. Ленин не раз ссылался на Писарева, призывал учиться у него искусству популяризации^**.

^* (Крупская Н. К. Избранные педагогические произведения. М., 1968, с. 182.)

^** (Крупская Н. К. Педагогические сочинения в 10-ти томах, т. 8. М., 1960, с. 582-584.)

Писареву посвящено немало работ и дореволюционных, и современных исследователей. Но вряд ли о ком другом было высказано столько разных, порой диаметрально противоположных мнений. Для этого были причины как в самом характере творчества Писарева, так и (в еще большей степени) в идейных установках авторов, обращавшихся к его наследию. К сожалению, ошибочные, на наш взгляд, представления о публицисте встречаются и в современной отечественной литературе. Нельзя не согласиться с Ф. Кузнецовым, полагающим, что "предвзятое отношение к деятельности Писарева и других сотрудников журнала "Русское слово" определяется или недостатком осведомленности об истинных позициях этого журнала, или же влиянием стереотипов, еще в XIX веке утвердившихся в отношении его"^*.

^* (Кузнецов Ф. "Нигилизм" и нигилизм. О некоторых новомодных трактовках творческого наследства Писарева. - Новый мир, 1982, № 4, с. 230.)

Неосведомленность о Писареве (даже среди специалистов) несомненно связана с тем, что до сих пор не собраны все его работы. Известно, что наиболее полным собранием сочинений Писарева являлось издание, предпринятое выдающимся русским книгоиздателем Ф. Ф. Павленковым. Оно было начато при жизни Писарева, когда он был еще в заключении (случай беспрецедентный в истории литературы). И хотя в него вошли не все работы Писарева, а многие произведения были искажены цензурой, тем не менее это собрание сочинений пользовалось большой популярностью. Оно выдержало пять изданий, последнее вышло более 70 лет назад и давно стало библиографической редкостью.

В годы Советской власти неоднократно перепечатывались отдельные произведения Писарева, было издано и несколько сборников его сочинений. Это, конечно, не могло дать полного представления о творчестве публициста. В 1955-1956 гг. советские читатели получили наконец новое Собрание сочинений Писарева в четырех томах, подготовленное видным советским ученым Ю. С. Сорокиным, который проделал большую работу по восстановлению текстов, искаженных царской цензурой. Но в названное издание вошли только литературно-критические статьи (да и то не все). Таким образом, значительная часть произведений Писарева остается малоизвестной для широкого круга читателей. Между тем среди этих работ есть такие интересные и крупные статьи Писарева по вопросам религии и атеизма, как "Аполлоний Тианский", "Историческое развитие европейской мысли", "Перелом в умственной жизни средневековой Европы", "Мистическая любовь" и др. Среди них и весьма популярные в свое время статьи Писарева по вопросам естествознания.

Данная книга имеет своей целью в какой-то степени восполнить существующий пробел. Чтобы дать целостное представление об атеизме Писарева, оказалось необходимым обеспечить сочетание работ известных и малоизвестных, специальных статей о религии и отдельных высказываний публициста.

Все произведения представлены в книге в сокращенном виде. Сокращения произведены таким образом, чтобы не исказить авторский замысел. В ряде случаев дано краткое описание опущенного материала. Кроме того, при сокращении мы стремились "пощадить" те работы, которые в советское время ни разу не публиковались.

Работы Писарева воспроизводятся по текстам Собрания сочинений в 4-х томах (М., 1955-1956), подготовленного Ю. С. Сорокиным, и Полного собрания сочинений в 6-ти томах, изданного Ф. Ф. Павленковым (последнее издание вышло в 1909-1911 гг.).

Как уже отмечалось, в работы Писарева цензурой было внесено немало "корректур". К сожалению, автографы большинства работ, включенных в данную книгу, не сохранились.

Публикуемые нами работы или фрагменты из них расположены в книге в хронологическом порядке, что дает возможность проследить эволюцию атеистических взглядов Писарева.

Книга снабжена примечаниями и указателями. В подстрочных примечаниях дано разъяснение иностранных слов и выражений, встречающихся в тексте, а также краткий пересказ некоторых сокращений и др.

Тексты публикуются в основном по современной орфографии. Но отдельные характерные для середины XIX в. обороты, написание тех или иных слов, пунктуация оставлены без изменения. В работах Писарева встречаются текстуальные неточности. Явные грамматические погрешности выправляются в подстрочных примечаниях. Расхождения в цитатах из используемых публицистом работ, поскольку они не искажают смысла оставлены нами без исправления.