|
Quo vadis, Ecclesia?Теологи утверждают, что католическая церковь возникла, чтобы обеспечить человечеству вечное спасение и вечное блаженство. Нам не дано судить о том, насколько продвинулась церковь за два тысячелетия существования в выполнении своей потусторонней миссии. Но в земных делах она продолжает оставаться на распутье, и многие современные католические деятели задают вопрос: "Quo vadis, Ecclesia?" ("Куда идешь, церковь?"). Новая ориентация католической церкви, провозглашенная Вторым Ватиканским собором, несомненно, укрепила международный авторитет Ватикана и церкви в целом. Сегодня папство не является уже оплотом "холодной войны", каким оно было до Иоанна XXIII. Павел VI неоднократно высказывался в пользу укрепления всеобщего мира, разрядки, разоружения. Ватикан подписал Заключительный акт совещания в Хельсинки. Немало было сделано Павлом VI и для нормализации отношений Ватикана с социалистическими странами. Он неоднократно высказывался за прекращение преступной агрессии американского империализма против Вьетнама; выражал симпатии в адрес народов бывших португальских колоний, сражавшихся за независимость; призывал к прекращению политических репрессий во франкистской Испании. Немало говорит о необходимости мира и разоружения и Иоанн Павел II. Однако Ватикан не порывает своих традиционных связей с господствующими, эксплуататорскими классами, хотя и пытается маскировать эти связи традиционными фразами о любви к страждущим. Непоследовательная позиция, занятая Ватиканом после собора по отношению к острейшим социальным проблемам современности, послужила причиной серьезных осложнений внутри католической церкви, обострила противоречия между различными церковными течениями и группировками, вызвала недовольство рядовых верующих. Обновленческая "революция" оказалась весьма поверхностной. Над церковью по-прежнему тяготеет бремя средневековых догм и установок. Она все еще решительно осуждает развод, ограничение рождаемости, применение противозачаточных средств, отстаивает безбрачие священников, накладывает санкции на служителей культа, высказывающих неортодоксальные взгляды. Не оправдались и надежды обновленцев на демократизацию церковной жизни. Созданный после собора Синод периодически собирается, но, являясь чисто совещательным органом, особого влияния на ориентацию Ватикана не оказывает. Правда, была расширена кардинальская коллегия за счет увеличения количества представителей из развивающихся стран. Церковные иерархи, достигшие 75 лет, теперь автоматически удаляются на пенсию. Была упразднена папская дворянская гвардия, изменен порядок назначения епископов, кандидатуры которых теперь выдвигаются национальными конференциями епископата и только потом утверждаются папой. Среди чиновников курии сегодня значительно больше иностранцев, чем когда-либо в прошлом. Церковь отказалась от практики осуждений и отлучений. Однако, с точки зрения сторонников обновления, все это робкие и половинчатые меры, которые не могут привести к подлинной демократизации церковной жизни. Послесоборное положение в церкви характеризуется появлением многочисленных центров и группировок, не согласных с "центристской" политикой Ватикана. Эти недовольные, так называемые контестаторы, в идеологическом и политическом отношении весьма неоднородны: среди них имеются сторонники единства действий с коммунистами, сторонники социализма, есть левацкие и даже анархиствующие элементы. Они располагают своими печатными органами, выпускают много книг, в которых подвергают острой критике различные аспекты деятельности Ватикана и церковной иерархии. Не устраивает половинчатый курс Ватикана и интегристов, которые считают себя после собора потерпевшей стороной. Их лидер, архиепископ Лилля Марсель Лефевр, бывший оасовец, тесно связанный с неофашистскими группировками в Италии, Франции и ФРГ, щедро финансируемый ЦРУ и крупными западноевропейскими монополиями, открыто обвинял Павла VI в еретических отклонениях и чуть ли не в сговоре с коммунистами. Лефевр утверждал, что послесоборная церковь превратилась в "прелюбодействующую жену, порождающую ублюдков"*. Лефевр открыл свою собственную семинарию в монастыре в Эконе (Швейцария), он не признает литургических изменений, одобренных собором, демонстративно устраивает богослужения по старому, дособорному образцу и постоянно угрожает Ватикану расколом. * (Цит. по: За рубежом, 1976, № 52.) * * *
Церковная иерархия, которая до собора находилась под строгим контролем курии и являлась ее послушным инструментом, в настоящее время разделена на несколько течений и группировок. На крайне правом фланге стоят такие воинствующие мракобесы, как архиепископ Лефевр, угрожающие отколоться от церкви, если Ватикан не вернется на старые, дособорные позиции. (По сообщениям западной печати, не подтвержденным Ватиканом, Лефевр был тайно возведен папой Иоанном Павлом II в кардинальское звание.) Затем идут интегристы более умеренного толка, они все еще влиятельны в итальянском епископате. Имеют интегристы своих сторонников также в Испании, Португалии, ФРГ, США. Однако большинство национальных епископатов стоят на обновленческих позициях. Бельгийские, голландские и частично французские иерархи не довольствуются решениями собора, выступают за углубление церковной реформы, в частности за отмену безбрачия, признание права на светский развод, регулирование рождаемости, дальнейшую демократизацию системы управления церковью, за большую автономию национальных епископатов. С каждым днем все слышнее становится в церкви голос иерархов из развивающихся стран, многие из которых выступают с позиций антиколониализма. Особенно разительные перемены произошли в епископатах стран Латинской Америки, которые до собора отличались крайней консервативностью. Теперь церковные деятели этого региона поддерживают планы структурных преобразований в своих странах, осуждают фашистские и прочие реакционные режимы, олигархию, империализм. В ряде латиноамериканских стран среди священников весьма сильны радикальные тенденции. На антиколониалистских, антиимпериалистических позициях стоят многие представители новой африканской и азиатской церковной иерархии, пришедшие после собора на смену европейским миссионерам. Они требуют себе больше прав, больше независимости от курии, больше внимания к своим нуждам и потребностям, искоренения старых, проколониалистских миссионерских методов работы среди местного населения. К таким понятиям, как атеизм, коммунизм, социализм, философский модернизм, часть духовенства после собора старается подойти без предвзятости и недоброжелательства. Как сказал известный французский католический деятель Жорж Монтарон, Карл Маркс уже не пугает католиков*. Возможность, хоть и ограниченная, диалога с атеистами создает менее напряженную по отношению к ним атмосферу в церковных кругах, свидетельством чему является все растущее среди верующих течение "Христиане за социализм", сторонники которого пытаются не столько примирить христианство с социализмом, сколько привлечь верующих, в том числе служителей культа, к борьбе за социализм. И хотя это течение осуждается курией, оно постепенно набирает силу в ряде стран Западной Европы и Латинской Америки. * (Paese Sera, 27.09.1976.) Важные перемены произошли в католическом рабочем движении, которое постепенно утрачивает свой конфессиональный характер. Это сказалось и в изменении названия его центральной организации. Теперь она называется Международной конфедерацией демократических (вместо христианских) профсоюзов. Уже несколько лет католические профсоюзы во Франции, Италии, Испании, в ряде латиноамериканских стран выступают единым фронтом с классовыми профсоюзами в защиту прав трудящихся. Продолжают активно действовать светские католические организации типа "Католического действия", находящиеся под строгим контролем церковной иерархии. Для руководства этими организациями 2 января 1962 г. был создан в курии Совет мирян. Вместе с тем следует отметить, что значение и влияние организаций "Католического действия" в последние годы повсеместно пошло на убыль. На нынешнем уровне развития международного рабочего движения особенно отчетливо видна скудость их позитивной программы, их неспособность предложить конструктивные решения острейших социально-политических, этических, моральных проблем, от которых страдает современное капиталистическое общество, или злободневных задач, характерных для развивающихся стран. Нынешний глава католической церкви папа Иоанн Павел И предпринимает немалые усилия, чтобы оживить громоздкий, малоповоротливый, допотопный церковный организм, осовременить его фасад, придать ему привлекательность в глазах международного общественного мнения. Свойственные Иоанну Павлу II мобильность, динамизм, энергия - все это столь не согласуется с традиционным обликом папы, что привлекает к нему особое внимание и определенные симпатии. Однако в действиях любого, в том числе религиозного, лидера важно не только, как он себя ведет, находясь перед телевизионными объективами, но и что он говорит, что проповедует. Пока очевидно, что папа Войтыла не превзошел Павла VI в своих реформистских устремлениях, хотя свойственный ему прагматизм вынуждает его действовать иногда более решительно, чем это делал папа Монтини. Церковь - общественный организм, и, хотя ее иерархи по-прежнему утверждают, что их волнует прежде всего вечное спасение человечества, земные дела не только им не чужды, но стоят в центре их внимания больше, чем когда-либо в прошлом. Современный служитель церкви, в какой бы стране он ни жил, в первую очередь политик и только потом пастырь. И чем выше его пост, тем политика больше его интересует, а духовные дела - меньше. До последнего собора католическая церковь выступала союзницей наиболее реакционных классов. Это вовсе не означало, что подавляющая масса католиков разделяла подобную политику. Ныне в политическом курсе Ватикана проявляется стремление более трезво учитывать реальное соотношение противоборствующих общественных сил в мире. Это нашло отражение и в выступлениях Иоанна Павла II во время его поездок в Бразилию и на Дальний Восток. Папа неоднократно высказывался там в пользу мира и разоружения, против социальной несправедливости, что вызвало недовольство ультраправых кругов. 13 мая 1981 г. на площади св. Петра в Риме папа был ранен турецким фашистом Агджой. Такая позиция главы церкви открыла перед трудящимися-католиками возможность более активно участвовать вместе с другими прогрессивными силами, включая коммунистов, в борьбе за социальную справедливость и мир. Мир, в котором живет человек, меняется на наших глазах, и меняется он к лучшему. Не без усилий со стороны всех людей доброй воли, не без жертв, но перемены к лучшему происходят, они несомненны. Коммунисты верят в светлое будущее человечества, в способность людей через все препятствия совершить заветный скачок из царства необходимости в царство свободы. Эта вера вытекает из научного познания объективных законов развития человеческого общества, она подтверждается достижениями развитого социализма в Советском Союзе и опытом построения социализма в ряде других стран. С каждым днем все больше католиков и последователей других религиозных культов активно включаются в борьбу за это светлое будущее. |
|
|
© RELIGION.HISTORIC.RU, 2001-2023 При использовании материалов сайта активная ссылка обязательна: http://religion.historic.ru/ 'История религии' |