Несколько замечаний по поводу источников

Прежде чем заняться рассмотрением источников, может быть, стоит попытаться сначала ответить на вопрос, который не дает ученым покоя: почему как современные, так и более поздние византийские авторы проявляют столь странное молчание по поводу такого важного события, как обращение Руси в христианскую веру? Зная склад ума византийцев, можно было бы допустить, что они были столь увлечены своими собственными делами и так презирали варваров, что этот факт был либо не замечен ими, либо не был признан важным.

На мой взгляд, однако, ответ находится не там, где его ищут. Согласно византийскому официальному мнению, отраженному в ее историографии, обращение Руси в христианство состоялось гораздо раньше - приблизительно в 867 году, как сообщает Фотий в окружном послании к восточным патриархам. Эта же дата названа и императором Константином Багрянородным восемью-десятью годами позже, как следует из его сочинения - жизнеописания Василия I Македонского, составленного около 950 года. Конечно, эта официальная точка зрения была полезной из соображений внутренних, так сказать, домашних дел; было бы как-то неловко допустить, что в битве при Абидосе, говоря словами Пселла, "в тот день, который решил будущее империи", выдающийся христианский правитель был принужден искать помощи у языческой Руси.

Таким образом, похоже, что во время восстания Варды Фоки светские и церковные власти обращались к Руси как христианской, а имевшие место события рассматривали не более как личное крещение Владимира и вместе с ним тех русов, которые раньше не были крещены.

Сведения, сообщаемые византийскими историками о событиях 987-989 годов, содержатся в следующих источниках: а) в упоминании Пселла о прибытии русского войска и его сражении с армией Варды Фоки; б) в почти идентичной информации Скилицы, который также сообщает о женитьбе Владимира на сестре императора, и в) в кратком отступлении, содержащемся в рассказе Льва Диакона о захвате русами Херсонеса. Первые два свидетельства относятся ко второй половине XI столетия и могут рассматриваться как вторичные источники. Лев Диакон сообщает, что огненные столбы (то есть северное сияние) появились на небе как предзнаменование захвата Херсонеса Русью, и дальше замечает, что появившаяся после этого комета предвестила новое бедствие: землетрясение в Константинополе. Это свидетельство современника особенно важно, поскольку названные небесные явления точно датированы христианским арабским историком Яхьей Антиохийским, а также отчасти другим современником - армянским историком Степаном Таронитом, прозванным Асохик. В. Г. Василевский и В. Р. Розен первыми установили, в 1876 и в 1883 году соответственно, путем сравнения этих данных, что Херсонес был взят между 7 апреля, когда были видны огненные столбы, и 27 июля 989 года, то есть тем днем, начиная с которого комету можно было наблюдать в течение двадцати дней. Высказываемые поэтому ранее критические замечания в адрес их хронологических соображений следует признать несостоятельными.

Степан Таронит (Асохик) сообщает более ценные сведения, касающиеся русско-византийских отношений, хотя его свидетельство об обращении Руси в христианство посвящено другому событию. В нем речь идет о передаче владений умершего иверийского правителя Верхнего Тайка Давида Куропалата Василию II, происходившей в 1000 году. Среди прочих событий он упоминает о стычке у Хавачича (близ Эрзурума) между византийской и грузинской армиями. Стычка началась с драки между русским и грузинским воинами из-за охапки сена. Когда русский был убит, рассказывает Асохик, "поднялись все русы, - а их было 6000, - которых император Василий получил от русского князя, когда отдал свою сестру ему в жены, а это было тогда, когда этот народ принял веру в Христа". Это все, что сообщает Асохик о русских воинах, при этом очень подробно описывая восстание Варды Фоки и сражения при Хрисополисе и Абидосе: для него интерес представлял не столько инструмент (русские воины), сколько зодчий победы (император Василий). Приписав ответственность за это кровопролитие высокомерной грузинской знати, Асохик по необходимости должен был объяснить, почему русские воины участвовали в походе Василия в "восточные страны".

Я попытаюсь использовать для объяснения русско-византийских отношений другое место из Асохика - повествование о несчастиях анонимного митрополита Севастии - столицы византийской провинции, фема Армениак^*. Асохик рассказывает, что этот митрополит подверг гонению армянских священников в 435 году (25 марта 986 г. - 24 марта 987 г.), а вскоре, в том же году, сам был послан императором к болгарам для переговоров о мире. Болгары попросили императора отдать его сестру в жены их царю. Император же с помощью митрополита обманул их и отправил к ним вместо обещанной принцессы другую женщину, за что митрополит и поплатился самым печальным образом: он был сожжен болгарами как обманщик.

^* (Отдельные области Армении, которые исторически претерпели неоднократные деления, входили в состав Византийской империи. При Юстиниане (482(3) - 565) в связи с политико-правовыми реформами Армения претерпела еще одно деление, в результате которого образовались Армения I со столицей в Визане-Леонтополе, Армения II со столицей в Севастии, Армения III со столицей в Мелитене, Армения IV со столицей в Мартирополе. Кроме Армении существовал фем (административно-территориальная единица) Армениак.)

Уже не раз отмечалось, что в изложении этим армянским историком болгарских событий чрезвычайно много ошибок. И тем не менее, хотя Асохик и выдумывает рассказ о заслуженном наказании того, кто издевался над армянскими священниками, все-таки не все в его рассказе выдумка. Митрополит севастийский вполне мог быть послан с подобным поручением, только, воз-можно, не в Болгарию. Во всяком случае, из того, что известно о болгарско-византийских отношениях около 986 года, представляется неправдоподобным, чтобы такие переговоры могли иметь место. Вряд ли события, описанные Асохиком, могли произойти до поражения Византии 16-17 августа 986 года: в течение нескольких месяцев, между 25 марта и временем его миссии в Болгарию, митрополит севастийский должен был бы не только преследовать армянских священников и успеть затем отправиться в Болгарию, но и, вступив в спор с католикосом Хатчиком, обменяться с ним несколькими письмами.

Историческую основу событий, рассказанных Асохиком, можно обнаружить в фактах русско-византийских отношений в этот период. Большая армянская религиозная община в Севастии и соседних с ней областях, действительно, испытывала постоянное беспокойство со стороны византийской церковной администрации, а потому вовсе не случайно, что армянское население этих частей империи оказало поддержку восставшему Варде Склиру. Этот митрополит севастийский, скорее всего, был принужден покинуть свои края в феврале-марте 987 года, когда армянские провинции, принадлежавшие Византии, подпали под власть сначала Склира, а затем Фоки^*. Со стороны митрополита было совершенно естественно в таких условиях искать убежища у императора.

^* (Согласно Яхье, Варда Склир пересек пределы Византии и овладел Мелитеной в феврале 987 г. Находящаяся поблизости Севастия, по-видимому, сразу же признала власть узурпатора; Склир нигде не встретил сопротивления. В Севастии десятого - одиннадцатого веков было значительное и весьма влиятельное армянское население.)

Еще один источник наводит на размышления о личности и перипетиях этого анонима. Византийский трак-тат "О перемещении", известный в различных вариантах, свидетельствует, что в царствование Василия II (976-1025 гг.) Феофилакт, митрополит севастийский, был послан на Русь. Полагая, что это сообщение было заимствовано из "Истории" Феодора севастийского, который, как известно, был митрополитом этого города в 997 году, Е. Хонигманн делает вывод, что этот Феофилакт был предшественником Феодора и первым митрополитом Руси. Однако В. Грумель усомнился в правильности допущения, что "История" Феодора могла служить надежным источником информации, отмечая, что 997 год никак не может рассматриваться как предельный срок; единственное, что можно утверждать, это только то, что Феофилакт был послан на Русь до 1025 года. Итак, Феофилакт остается первым известным митрополитом Руси, о котором упоминается с достаточной степенью достоверности. Впрочем, пытаясь отождествить этого Феофилакта с тем анонимным митрополитом севастийским, о котором говорит Асохик, легко можно представить, вслед за Хонигманном, что Феофилакт севастийский, с начала 987 года митрополит без епархии, мог быть послан императором в Киев просить о помощи и после заключения соглашения мог быть назначен первым русским митрополитом.

Смысл рассказа Яхьи Антиохийского об обращении Руси в христианство близок тому, о чем говорил Асохик. Сведения, сообщаемые в хронике этого историка (ок. 980-1066 гг.), о гражданской войне в Византии хотя и из вторых рук, тем не менее неоднократно подтверждались как точные. Яхья вводит рассказ о событиях, связанных с восстанием Варды Склира и Варды Фоки, в свою хронику после 1015 года, когда он поселился в Антиохии, где воспользовался местными источниками. Антиохия поддерживала узурпатора Варду Фоку, правившего ею в 986-987 годах, и внимательно следила за ходом событий. Кроме того, Антиохия видела и тех русских воинов, которые участвовали в сирийской кампании императора Василия в 990-х годах^*. В хронике Яхьи содержится наиболее обширное описание событий, которые привели в конечном итоге к крещению Владимира, хотя ни сам историк, ни использованные им источники не имели в виду именно это событие. Он в ос-новном описывал события, связанные с действиями императора Василия против тех, кто угрожал его власти, а также то, как его вчерашние враги становились его друзьями. Исходя из высказывания Яхьи о том, что "Василий отправил посольство к властелину Руси, хотя они были врагами", некоторые ученые предположили, что армия Владимира поддерживала болгар в битве у ущелья Траяновы врата (близ Сардики, нынешней Софии) 17 августа 986 года, в которой Василий потерпел сокрушительное поражение. Но источники не дают оснований для подобных соображений; сама же мысль об этом была подсказана записью в "Повести временных лет" под 985 годом о том, что "Володимер... победи болгари" и "створи мир с ними". Но здесь речь идет о волжских болгарах, а не о балканских. Описание Яхьей Руси в качестве врага Византии связано, по-видимому, с его предыдущим объяснением балканской войны со Святославом и было сделано им в данном случае просто для того, чтобы подчеркнуть безнадежность положения Василия II.

^* (См.: Розен В. Р. Император Василий Болгаробойца. В прилож. к 44 т. "Зап. Акад. Наук", № 1 (СПб., 1883). С. 32-33, 40-41, прим. 272. Извлечения из летописи Яхьи Антиохийского. Из-за случайно сгоревшей церкви в Хомсе (Эмисе) стало известно об участии русов в сирийской кампании Василия II осенью 999 г. Отряды императора расположились в Антиохии и Киликии, откуда ранним летом 1000 г. выступили на захват владений Давида - правителя Тайка. И здесь тоже упоминаются воины-русы в стычке при Хавачиче. Поскольку Василий II сам был в Сирии в 995 г., можно предположить, что он и привел с собой русское войско, чтобы сражаться против Фатимида. Как бы то ни было, но в то время было привычным не только слышать о воинах-русах, но и видеть их на улицах Антиохии. Они напоминали летописцу об участии русов в событиях 988/89 гг. Таким образом, возможно, что запись Яхьи об этих событиях была сделана около 999/1000 г. Это, по-видимому, могло бы объяснить последовательность событий, представленную в тексте Яхьи.)

Рассказ Яхьи о принятии Русью христианства звучит следующим образом: две стороны договорились о взаимоотношениях через соглашение о заключении брака. Владимир брал в жены сестру императора в ответ на требование последнего принять крещение вместе со всем его народом. И когда договор о бракосочетании был заключен, русские войска прибыли в Византию и приняли участие в сражении против Фоки...^*

^* (Яхья в: Patrologia orientalis. Vol. 23, pp. 422-24; см. также: В. Р. Розен. Император. С. 23-24.)

Нет необходимости воспроизводить рассказ Яхьи целиком, поскольку существующие три перевода его легкодоступны. Следует только отметить, что этот текст, содержащий большое количество дат, придерживается не хронологической последовательности событий, а выстраивает их в причинно обусловленный ряд. При этом все приводимые Яхьей даты весьма важны для правильной исторической реконструкции событий.

Поскольку другие арабские источники, сообщающие о крещении Руси, в сущности своей являются производными, мы не будем обращаться к ним, за исключением одного - свидетельства Абу Шуджи Рудраверского, визиря халифа Аббасида, продолжавшего хронику Ибн Мискавейха. До сих пор это свидетельство не получило должной оценки в качестве источника для изучения русско-византийских отношений. Абу Шуджа, писавший приблизительно между 1072 и 1092 годами, воспроизводил события 979-998 годов. Его труд является, в сущности, сокращенным вариантом утраченной хроники Хилала ас-Саби (970-1056 гг.), современника Яхьи. "Истощив свои силы, - говорит Абу Шуджа, - оба императора послали за помощью к царю русов. На это он предложил им отдать ему в жены их сестру, но та отказалась по той причине, что жених разнится с нею верою; переговоры закончились тем, что царь русов принял христианство. Союз был заключен, и принцесса отдана ему. Царь же русов отправил часть крестившихся с ним воинов, людей сильных и мужественных, на помощь им [императорам]. Когда это подкрепление прибыло в Константинополь, ему пришлось на лодках перебираться через пролив, чтобы встретиться с Вардой [Фокой]... Не успели они ступить на берег, как завязалась битва, в которой русы показали свое превосходство и в которой погиб сам Варда".

Схема этого рассказа в основе своей та же самая, что и у Яхьи, за исключением некоторых деталей - более сильного акцента у Абу Шуджи на роли русских войск и того факта, что Яхья говорит лишь о действительном императоре Василии, в то время как Абу Шуджа фиксирует формальную ситуацию (Василий и Константин были соправителями).

Теперь мы должны рассмотреть, насколько удовлетворяют нашим целям сохранившиеся древнерусские данные. Обстоятельства крещения Руси запечатлены в двух источниках: 1) в летописи, составленной во втором десятилетии XII столетия, именуемой по первой строке текста "Повестью временных лет", и 2) в Житии святого Владимира - агиографическом жизнеописании, известном в нескольких вариантах и редакциях, самым древним из которых является "Память и похвала князю Владимиру".

Итак, в "Повести временных лет" история принятия христианства изложена следующим образом. В 986 году в Киев прибыли миссионеры из разных стран и разных вероисповеданий в надежде склонить на свою сторону русского князя. Испытав каждого из них, Владимир отверг их. Последним из испытуемых был греческий философ, который, казалось, почти убедил Владимира в том, что "греческая вера" истинная. Все-таки Владимир решил "подождать еще немножко". В 987 году он отправил своих послов за границу разузнать побольше о разных религиях. Вернувшись в Киев, они посоветовали Владимиру принять греческое христианство, на что Владимир дал согласие и осведомился о месте крещения. Год спустя, как свидетельствует летопись, в 988 году, Владимир со своей дружиной напал на Херсонес, и осажденный греческий город принужден был сдаться. Затем Владимир потребовал в жены сестру Василия и Константина и предупредил, что, если ему откажут, он поступит с Константинополем так же, как поступил с Херсонесом. Ис-пуганные императоры ответили, что, если Владимир примет крещение, он сможет жениться на Анне. Владимир же ответил, что он уже знаком с их религией и что хотел бы принять крещение. Императоры отправили в Херсонес свою горюющую сестру против ее воли в сопровождении священников и церковных и светских сановников. По промыслу божьему, Владимир со времени появления Анны ослеп, но, приняв, по ее совету, крещение, чудесным образом прозрел. Рассказ заканчивается тем, что Владимир вернул грекам Херсонес и вернулся с Анной и духовенством в Киев, где произошло массовое крещение его жителей.

Хотя уже давно известно, что в летописи содержится немало чисто литературных эпизодов, этот рассказ тем не менее все еще рассматривается в качестве "основного источника наших знаний о событиях крещения Руси". Однако такое отношение к летописи как к первоисточнику, в который позже были внесены описания всяких чудес, неприемлемо. Рассказ о принятии христианства не составлялся во времена Владимира: он представляет собой историческую концепцию принятия христианства Русью в соответствии с духом того времени, когда он был составлен. Он отражает русскую духовную жизнь и образ мышления спустя 100-120 лет после крещения.

Некоторые историки выказывают своего рода раздражение неспособностью летописца изложить какие-либо правдоподобные причины похода Владимира на Херсонес. Рассказ о походе на Корсунь, по их мнению, изложен без всякой логической связи, более того, прямо противоречит результатам успешного богословского назидания - речи греческого философа, - обращенного к Владимиру. И тем не менее этот рассказ имеет свою логику - логику провиденциализма. Автор попытался представить христианизацию страны как акт не политического, а религиозного значения. Драматической кульминацией событий стала потеря зрения Владимиром, так что после чудодейственного исцеления посредством крещения русский князь мог сказать: "Впервые я познал истинного бога". Таким образом, история крещения, о которой повествуется в летописи, являет собой прекрасный памятник древнерусского (уже христианского) исторического сознания, а также литературной и религиозной жизни и обычаев начала XII столетия.

Несмотря на наличие вымыслов, в летописи содержатся и фрагменты безусловно достоверного характера, например свидетельство о взятии Херсонеса. События были скрыты от летописца пеленой времени, а в ходу было несколько преданий, касающихся места и, по-видимому, других подробностей крещения Руси. Летописец, утверждая, что Владимир принял крещение в Херсонесе, замечает, что "не знающие же истины говорят, что Владимир крестился в Киеве, иные же говорят: в Васильеве, а другие по-иному сказывают".

Учеными отмечено, что летописный рассказ представляет собой компиляцию двух различных вариантов предания о крещении. Первый вариант, "Испытание вер", заканчивающийся изложением греческим философом восточной византийской православной доктрины, был заимствован из древнецерковнославянских переводных сочинений. Полемика с римско-католической церковью, включающая, помимо прочего, и спор об опресноках, позволяет нам датировать его не ранее второй половины XI столетия, ближе к тому времени, когда летописец сам, возможно, собирал материал и составлял свой рассказ. Второй вариант, история крещения Владимира в Херсонесе (так называемая Корсунская легенда), был записан в самом Печерском монастыре в Киеве либо в филиале этого монастыря на Таманском полуострове близ Тмутаракани в 70-80-е годы XI столетия. Все распространенные варианты Корсунской легенды должны, в противоположность существующему мнению, так или иначе восходить к этому варианту, содержащемуся в "Повести временных лет". Наличествующий в этой легенде корсунский колорит представляет великолепную информацию о топографии Херсонеса X-XI веков. Некоторые слова и выражения, по-видимому, отражают греческие заимствования, но объединение вымысла с реальными историческими данными порождает ряд проблем, таких, например, как неясность причин предпринятого Владимиром похода на Херсонес, а также вопрос о действительной роли этого города в принятии Русью христианства.

В литературе на эту тему выдвигается несколько гипотез, содержащих попытку реконструкции текста Жития святого Владимира, который позволил бы уточнить данные, содержащиеся в "Повести временных лет". Анализ различных вариантов Жития святого Владимира (кроме одного), написанных и переписанных в XIV-XVI столетиях, не позволяет нам принять столь оптимистичные предположения. Исключением является "Память и похвала князю Владимиру" - триптих, составленный из собственно Похвалы, Жития святой Ольги, бабки Владимира, и Жития Владимира, целиком приписываемый монаху Иакову Мниху и относящийся ко второй половине XI столетия. Однако время составления "Памяти" следовало бы связать с причислением крестителя Руси к лику святых, что произошло гораздо позже, на исходе XIII столетия. В то время как ни один из элементов этого триптиха не может быть точно отнесен по времени к XI столетию, третья его часть (древнейший вариант Жития Владимира) могла опираться на более ранние источники, хронология которых расходится с хронологией в "Повести временных лет". Этот источник мог представлять собой существовавшую самостоятельно запись, включенную в состав "Памяти и похвалы" в процессе ее компиляции. Согласно этой записи, Владимир жил двадцать восемь лет после принятия крещения, а Херсонес взял спустя три года после его крещения. Поскольку Владимир умер 15 июля 1015 года, принятие Русью христианства должно было бы произойти в 987 году, а взятие Херсонеса - в 989 году, тогда как "Повесть временных лет" датирует оба события 988 годом. "Сказание о святых Борисе и Глебе", написанное около 1072 года, также приводит 987 год как год крещения, сообщая, что Владимир умер через двадцать восемь лет после его крещения. Таким образом, возможность общего источника для этих житийных произведений вовсе не исключается. Если же на исходе XI столетия существовали разные мнения по поводу места крещения Владимира, то могли называться и разные даты этого события.

Это историографическое наследие не представляет особой пользы для нашего исследования, так как мате-риал первоисточников весьма скуден, а дополнительные сведения должны извлекаться из легенд и преданий с соблюдением источниковедческих принципов.