Пророки Илия и Елисей

Пророки Илия и Елисей

Из библейского источника можно узнать, что в Израильском царстве во времена царя Ахава (869-850) помимо пророков Яхве было еще "четыреста пятьдесят пророков вааловых, и четыреста пророков дубравных, питающихся от стола Иезавели" (3 Цар. 18:19). Иезавель, жена Ахава, была финикиянкой по происхождению, дочерью Ефваала (Этбаала) - царя Сидона. Поклонница финикийских богов Ваала и Астарты, она стала рьяной покровительницей этих культов также и в Израильском царстве. В Самарии, новом городе, выстроенном отцом Ахава, царем Амврием (Омри), и ставшем столицей Северного царства, при Ахаве были сооружены роскошный храм Ваалу и множество жертвенников Ваалу и Астарте в священных рощах-дубравах, которые обслуживались жрецами и пророками Ваала. Можно, конечно, не доверять приведенным выше цифрам "четыреста пятьдесят" и "четыреста", они скорее всего круглые. Но многократно повторяющимся жалобам библейских авторов на то, что со времен царя Соломона вплоть до VII в. и даже позже культы ханаанейских (и не только ханаанейских) богов получили особенно широкое распространение как в Израильском, так и в Иудейском царстве, доверять можно. Это подтверждается и археологическим материалом: в слоях X - VII вв. фигурки богини плодородия, изображения быка и змеи - нередкие находки.

Позднейшие редакторы библейских текстов, верные сторонники Яхве, объяснили неприятный для них факт склонности Соломона к "языческим" культам влиянием на него многочисленных жен-иноземок: "...стал Соломон служить Астарте, божеству сидонскому, и Милхому, мерзости аммонитской. И делал Соломон неугодное пред очами Яхве... построил... капище Хамосу, мерзости моавитской... и Молоху, мерзости аммонитской. Так сделал он для всех своих чужестранных жен, которые кадили и приносили жертвы своим богам" (3 Цар. 11:5-8). Иноземке царице Иезавели библейский автор приписывает даже попытку полностью истребить пророков Яхве.

Нельзя, конечно, отрицать полностью роли иноземных царских жен. Можно не сомневаться, что приезжие царицы привозили с собой со своей родины целые свиты, включая и жрецов богов своей страны, и все эти люди не оставляли привычных своих культов и не забывали богов родной земли, даже воздавая поклонение местному богу - Яхве. Вообще смешанные браки между израильтянами и представителями других народностей в древности были вполне обычным явлением. Авторы и редакторы Книги Судей пишут об этом как о чем-то общеизвестном: "И жили сыны Израилевы среди ханаанеев, хеттеев, аморреев, ферезеев, евеев и иевусеев, и брали дочерей их себе в жены, и своих дочерей отдавали за сыновей их, и служили богам их" (Суд. 3:5-6). Согласно древнему преданию, прабабкой Давида была моавитянка Руфь, среди жен этого благочестивого царя было несколько иноземок, его любимый сын, Авессалом, был от Маахи, дочери царя гессурского (2 Цар. 3:3), а мать Ровоама, сына Соломона, ставшего после него царем, была аммонитянка (3 Цар. 14:21).

При таких близких родственных отношениях с представителями других народностей израильтяне не могли испытывать враждебных чувств к их культам, тем более что рядовой израильтянин вовсе не считал, что только его племенной бог - это настоящий бог, а чужие - выдуманные и что только его религия истинная, а чужие - ложные. Один из судей, Иевфай, ведя дипломатические переговоры с царем Моава и убеждая его отказаться от планов захвата части территории Израиля, выставил "убедительный" аргумент: "Итак Яхве бог израилев изгнал аморрея от лица народа своего Израиля, а ты хочешь взять его наследие? Не владеешь ли ты тем, что дал тебе Хамос, бог твой? И мы владеем всем тем, что дал нам в наследие Яхве бог наш" (Суд. 11:23 - 24). Есть бог Яхве и есть другие боги и боги других народов. Израильтянину, конечно, хотелось верить, что Яхве сильнее других богов: ведь всем известно, как расправился он с филистимским Дагоном, когда очутился в его, Дагона, храме; поверг статую Дагона ниц перед собою, да и на филистимлян наслал отвратительную болезнь.

Что касается таких общеханаанейских божеств, как Ваал, Астарта и некоторые другие, то их израильтяне вообще не считали чужими богами и относились к ним и в царский период с не меньшим, может быть, почтением, чем к Яхве. Царь Саул, давший одному из своих сыновей имя в честь Яхве - Ионафан, что значит "Яхве дал", в имени другого сына, Ешбаала, почтил также и бога Ваала.

Но у царей Иуды и Израиля, помимо влияния их жен, были еще и другие важные причины, побуждавшие их оказывать покровительство богам чужих народов. Начиная со времен Соломона усилились торговые, политические и культурные связи между еврейскими царствами и их соседями Египтом и Финикией, Ассирией и Вавилонией. В интересах как дипломатии, так и торговли важно было не только не проявлять чрезмерной строгости к иноземным культам, но, напротив, обнаружить к ним уважительное отношение и перенять у них кое-что из их ритуалов и обычаев. Как уже было сказано, храм, построенный Соломоном для Яхве в Иерусалиме, был возведен финикийскими мастерами, которых прислал царь дружественного Тира Хирам. Судя по описанию этого храма, которое сохранилось в Библии (3 Цар. 6, 7), он был почти точной копией финикийских храмов, и археологические исследования это также подтвердили. Так же, конечно, должны были выглядеть храм Ваала - "дом Ваала", который был выстроен в Иерусалиме рядом с храмом Яхве, и храм Ваала в Самарии, поставленный царем Ахавом. Об иудейском царе Ахазе (VIII в.) источник сообщает, что, выехав в Дамаск для встречи с ассирийским царем, он "увидел там жертвенник, который в Дамаске, и послал царь Ахаз к Урии священнику изображение жертвенника и чертеж всего устройства его. И построил священник Урия жертвенник по образцу, который прислал царь Ахаз из Дамаска..." (4 Цар. 16:10-11).

Дальше сообщается, что, вернувшись домой, Ахаз произвел значительную перестройку в храме Яхве, внес некоторые изменения в ритуал и что Ахаз сделал это "ради царя ассирийского" (4 Цар. 16:18).

Однако была в Израиле категория людей, отношение которых к богу Яхве и его культу носило более ревнивый характер. Это были те пророки, которых в Библии обычно называют "сыны пророческие", а в научной литературе иногда "народными пророками".

Далеко не всем пророкам в Израиле была оказана честь питаться "от стола царского". Многие продолжали жить в селах и городах Иуды и Израиля. Выходцы из народных низов, они обычно вели нелегкое, а то и нищенское существование. Библия сохранила воспоминание о семье одного такого "сына пророческого", которая задолжала ростовщику и никак не могла выплатить долг. Ростовщик пришел в эту семью, чтобы забрать детей в рабство (4 Цар. 4:1).

Из Библии же можно узнать, что в некоторых местах, в частности в древних религиозных центрах Вефиле, Силоме, Иерихоне, Галгале, в XI - IX вв. до н. э. сыны пророческие составляли особые братства по нескольку десятков, иногда до сотни человек; они совместно жили, вместе питались, а когда в стране был голод, вместе со всеми голодали. Обычно такие братства группировались вокруг одного какого-нибудь наиболее прославленного пророка, который был признанным главой братства. Библия сохранила имена двух таких пророков - Илия и Елисей и приводит несколько характерных эпизодов из трудной жизни одного "братства", возглавляемого пророком Елисеем. Вот один из них: "И был голод в земле той, и сыны пророков сидели пред ним. И сказал он слуге своему: поставь большой котел и свари похлебку для сынов пророческих. И вышел один из них в поле собирать овощи, и нашел дикое вьющееся растение, и набрал с него диких плодов полную одежду свою; и пришел и накрошил их в котел с похлебкою... Но как скоро они начали есть похлебку, то подняли крик и говорили: смерть в котле, человек божий! И не могли есть. И сказал он: подайте муки. И всыпал ее в котел и сказал: наливай людям, пусть едят. И не стало ничего вредного в котле. Пришел некто из Ваал-Шалиши и принес человеку божию хлебный начаток - двадцать ячменных хлебцев и сырые зерна в шелухе. И сказал Елисей: отдай людям, пусть едят. И сказал слуга его: что тут я дам ста человекам? И сказал он: отдай людям, пусть едят, ибо так говорит Яхве: "насытятся, и останется". Он подал им, и они насытились, и еще осталось, по слову Яхве" (4 Цар. 4:38-44).

Второй отрывок не менее любопытен. "И сказали сыны пророков Елисею: вот, место, где мы живем при тебе, тесно для нас; пойдем к Иордану и возьмем оттуда каждый по одному бревну и сделаем себе там место для жительства. Он сказал: пойдите... И пошел с ними, и пришли к Иордану и стали рубить деревья. И когда один валил бревно, топор его упал в воду... а он был взят на подержание! И сказал человек божий: где он упал? Он указал ему место. И отрубил он кусок дерева и бросил туда, и всплыл топор" (4 Цар. 6:1 - 6).

Если из этих двух отрывков опустить чудеса о "насытитесь и еще останется" и о всплывшем топоре, то перед нами вполне житейские эпизоды, рисующие обстановку в братствах "сынов пророческих" и их отношение к своему главе и руководителю. Можно не сомневаться, что в этих же кругах сочинялись и распространялись выдумки о всяких чудесах, которые будто бы совершал их "великий пророк". Не так ли впоследствии создавался ореол "чудотворцев" вокруг христианских и мусульманских святых и еврейских цадиков?

По Библии Илия и Елисей жили приблизительно в одно и то же время, когда в Израильском царстве правили царь Ахав, а после его смерти - Охозия (конец X - первая половина IX в.). Религии Яхве в Израильском царстве грозила в это время серьезная опасность. Как уже было сказано, царь Ахав под влиянием жены, финикиянки Иезавели, которая была фанатичной поклонницей бога Ваала, будто бы решил полностью заменить культ Яхве культом Ваала. Все жертвенники Яхве были разрушены, жрецы и пророки Яхве перебиты. Уцелел один Илия. Рассказ о нем начинается так, как будто библейский автор вырвал его из какого-то источника: "И сказал Илия фесвитянин, из жителей галаадских, Ахаву: жив Яхве^* бог Израилев, пред которым я стою! в сии годы не будет ни росы, ни дождя, разве только по моему слову" (3 Цар. 17:1). О прошлом пророка мы узнаем только то, что он происходил из поселка Фесвы в Галааде, наиболее удаленной восточной области Северного царства. Далее в Библии сказано кое-что и о наружности Илии: "...Весь в волосах и кожаным поясом подпоясан по чреслам своим" (4 Цар. 1:8). Кроме того, на нем был плащ, видимо, тоже кожаный (в СП - слав, "милоть"), а в руке посох,- оба эти предмета являлись колдовскими атрибутами и у сибирских шаманов.

^* ("Жив Яхве" - клятвенная формула)

Илии грозила та же участь, что и многим пророкам Яхве: быть убитым по приказу Иезавели. И Яхве, чтобы уберечь своего пророка, повелевает ему скрыться: "Пойди отсюда и обратись на восток и скройся у потока Хорафа... из этого потока ты будешь пить, а воронам я повелел кормить тебя там". Илия выполнил этот приказ", "и вороны приносили ему хлеб и мясо поутру, и хлеб и мясо повечеру, а из потока он пил" (3 Цар. 17:2-6). Через некоторое время поток Хораф высох, и Яхве отдает Илии новое распоряжение: "Встань и пойди в Сареп- ту Сидонскую, и оставайся там; я повелел там женщине вдове кормить тебя". Илия отправился в финикийский город Сарепту и, встретив у ворот города эту женщину, попросил у нее кусок хлеба. Оказалось, однако, что женщина и ее сын сами на грани голодной смерти. Женщина из Сарепты на просьбу Илии ответила: "У меня ничего нет печеного, а только есть горсть муки в кадке и немного масла в кувшине... приготовлю это для себя и сына моего; съедим это и умрем". Илия, однако, сотворил чудо: "Мука в кадке не истощалась, и масло в кувшине не убывало, по слову Яхве, которое он изрек чрез Илию". Здесь же Илия совершил еще большее чудо: воскресил умершего от болезни сына сарептской женщины: "простершись над отроком трижды, он воззвал к Яхве... и услышал Яхве голос Илии, и возвратилась душа отрока сего в него, и он ожил... и сказала та женщина Илии: теперь-то я узнала, что ты человек божий и что слово Яхве в устах твоих истинно" (3 Цар. 17). Последние слова автором библейского текста были, несомненно, адресованы своему читателю: чудеса, совершенные Илией, должны были засвидетельствовать, что он истинный пророк Яхве, великий пророк.

Минуло три года страшной засухи, и однажды Яхве повелевает Илии: "Пойди и покажись Ахаву, и я дам дождь на землю". Илия возвращается в Израиль. На пути ему встретился Авдий, "начальствующий над дворцом" Ахава. Авдий сообщает Илии, что когда Иезавель истребляла пророков Яхве, то он, Авдий, будучи человеком богобоязненным, скрыл от нее сто человек пророков Яхве, "по пятидесяти человек, в пещерах, и питал их хлебом и водою". А Илию везде искали, чтобы убить его, и "нет ни одного народа и царства, куда бы не посылал государь мой искать тебя; а когда ему говорили, что тебя нет, то он брал клятву с того царства и народа, что не могли отыскать тебя..." (3 Цар. 18:1 - 10).

Илия все же идет на встречу с Ахавом. Встреча состоялась, и "когда Ахав увидел Илию, то сказал Ахав ему: ты ли это, смущающий Израиля? И сказал Илия: не я смущаю Израиля, а ты и дом отца твоего, тем, что вы презрели повеления Яхве и идете вслед ваалам; теперь пошли и собери ко мне всего Израиля на гору Кар- мил, и четыреста пятьдесят пророков вааловых, и четыреста пророков дубравных, питающихся от стола Иезавели". И царь Ахав выполняет приказ Илии: "Послал Ахав ко всем сынам израилевым и собрал всех пророков на гору Кармил. И подошел Илия ко всему народу и сказал: долго ли вам хромать на оба колена? если Яхве есть бог, то последуйте ему; а если Ваал, то ему последуйте. И не отвечал народ ему ни слова. И сказал Илия народу: я один остался пророк Яхве, а пророков вааловых четыреста пятьдесят человек; пусть дадут нам двух тельцов, и пусть они выберут себе одного тельца, и рассекут его, и положат на дрова, но огня пусть не подкладывают; а я приготовлю другого тельца и положу на дрова, а огня не подложу; и призовите вы имя бога вашего, а я призову имя Яхве бога моего. Тот бог, который даст ответ посредством огня, есть бог. И отвечал весь народ и сказал: хорошо". Библейский автор с нескрываемой насмешкой описывает поведение жрецов Ваала: они приготовили своего тельца "и призывали имя Ваала от утра до полудня, говоря: Ваале, услышь нас! Но не было ни голоса, ни ответа. И скакали они у жертвенника, который сделали. В полдень Илия стал смеяться над ними и говорил: кричите громким голосом, ибо он бог; может быть, он задумался, или занят чем-либо, или в дороге, а может быть, и спит, так он проснется! И стали они кричать громким голосом, и кололи себя по своему обыкновению ножами и копьями, так что кровь лилась по ним. Прошел полдень, а они все еще бесновались до самого времени вечернего жертвоприношения; но не было ни голоса, ни ответа, ни слуха".

После этого берется за дело Илия. Он восстанавливает разрушенный жертвенник Яхве и выкапывает вокруг жертвенника ров "вместимостью в две саты зерен", кладет на жертвенник, на дрова, разрезанного на части тельца и говорит: "Наполните четыре ведра воды и выливайте на всесожигаемую жертву и на дрова. Потом сказал: повторите. И они повторили. И сказал: сделайте то же в третий раз. И сделали в третий раз, и вода полилась вокруг жертвенника, и ров наполнился водою". Из дальнейшего выясняется, что эта необычная процедура с водою имела целью только нагляднее доказать превосходство Яхве над Ваалом. Распорядившись таким образом, Илия обращается к Яхве с настоятельной просьбой: "Услышь меня, Яхве, услышь меня! Да познает народ сей, что ты, Яхве, бог, ты обратишь сердце их к тебе. И ниспал огонь Яхве и пожрал всесожжение, и дрова, и камни, и прах, и поглотил воду, которая во рве. Увидев это, весь народ пал на лице свое и сказал: "Яхве есть бог, Яхве есть бог! И сказал им Илия: схватите пророков вааловых, чтобы ни один из них не укрылся. И схватили их, и отвел их Илия к потоку Киссону и заколол их там" (3 Цар. 18).

Совершив этот "подвиг", Илия приказывает своему "отроку" (т. е. рабу, который сопровождал его): "Пойди, скажи Ахаву: "запрягай колесницу твою и поезжай, чтобы не застал тебя дождь". Между тем небо сделалось мрачно от туч и от ветра, и пошел большой дождь. Ахав же сел в колесницу, и поехал в Изреель. И была на Илии рука Яхве. Он опоясал чресла свои и бежал пред Ахавом до самого Изрееля" (3 Цар. 18:44 - 46).

Но когда Ахав рассказал царице Иезавели о том, что произошло на горе Кармил и как Илия "убил всех пророков мечом", то разгневанная царица "послала... посланца к Илии сказать: пусть то и то сделают мне боги, и еще больше сделают, если я завтра к этому времени не сделаю с твоею душею того, что сделано с душею каждого из них". Илии снова приходится бежать, на этот раз в Иудею. Он скрывается на горе Хорив. Здесь он обращается к Яхве с горькой жалобой на свою судьбу: "Возревновал я о Яхве боге Саваофе, ибо сыны израиле- вы оставили завет твой, разрушили твои жертвенники и пророков твоих убили мечом; остался я один, но и моей души ищут, чтоб отнять ее". Яхве, не отвечая на жалобу Илии, отдает ему неожиданное повеление: "Пойди обратно своею дорогою чрез пустыню в Дамаск, и когда придешь, то помажь Азаила в царя над Сириею, а Ииуя, сына Намессиина, помажь в царя над Израилем; Елисея же, сына Сафатова, из Авел- Мехолы, помажь в пророка вместо себя..." (3 Цар. 19). Из библейского текста следует, однако, что Илия из этих трех поручений бога выполнил только одно - относительно Елисея.

Библия приписывает Илии одно очень резкое выступление против царя Ахава. Ахаву пришелся по душе виноградник, принадлежавший некоему израильтянину Навуфею. Царь предложил продать ему этот виноградник, но Навуфей решительно отказался: "Сохрани меня, Яхве, чтоб я отдал тебе наследство отцов моих!" Огорченный Ахав рассказал об этой своей неудаче Иезавели, и властная жестокая царица решительно вмешалась в это дело. "И написала она от имени Ахава письма, и запечатала их его печатью, и послала эти письма к старейшинам и знатным в его городе, живущим с Навуфеем". В этих письмах содержался приказ выставить против Навуфея лжесвидетелей, которые бы оклеветали его, будто он хулил бога и царя. Старейшины и знатные так и поступили. Навуфей был присужден к побиению камнями, "и он умер". А Ахав вступил во владение виноградником. "И было слово Яхве к Илии Фесвитянину: встань, пойди навстречу Ахаву... вот, он теперь в винограднике Навуфея, куда пришел, чтобы взять его во владение; и скажи ему: "так говорит Яхве: ты убил, и еще вступаешь в наследство?" и скажи ему: "так говорит Яхве: на том месте, где псы лизали кровь Навуфея, псы будут лизать и твою кровь". И сказал Ахав Илии: нашел ты меня, враг мой! Он сказал: нашел, ибо ты предался тому, чтобы делать неугодное пред очами Яхве". Далее Илия от имени Яхве предвещает Ахаву, что за то, что тот "раздражил Яхве и ввел Израиля в грех", бог истребит дом Ахава. Яхве накажет его так же, как наказал за подобные же грехи дом Иеровоамов и дом Ваасы - династии этих израильских царей были свергнуты насильственным путем, дворцовыми переворотами. Илия добавил к этому, что сказал Яхве о Иезавели: "псы съедят Иезавель за стеною Изрееля". Выслушав эти угрозы от Илии, Ахав "разодрал одежды свои, и возложил на тело свое вретище... и ходил печально". И тогда Яхве снова возвещает Илии: "Видишь, как смирился предо мною Ахав? За то, что он смирился предо мною, я не наведу бед в его дни; во дни сына его наведу беды на дом его" (3 Цар. 21).

Далее следует рассказ о том, как Ахав в союзе с иудейским царем Иоасафом задумал пойти походом против сирийского царя Венадада. Но предварительно цари решили запросить "слово Яхве", то есть обратиться к его пророкам. "И собрал царь израильский пророков около четырехсот человек и сказал им: идти ли мне войною на Рамоф Галаадский, или нет?" Пророки от имени Яхве ответили: "Иди, Яхве предаст его в руки царя". Цари при этом восседали "каждый на седалище своем... на площади у ворот Самарии, и все пророки пророчествовали перед ними", а один из пророков устроил еще и "знамение" - сделал себе "железные рога, и сказал: так говорит Яхве: сими избодешь сириян до истребления их". Но еще один пророк Яхве, оказывается, не был приглашен на это коллективное "камлание", и Ахав объяснил Иоасафу причину: "Есть еще один человек, чрез которого можно вопросить Яхве, но я не люблю его, ибо он не пророчествует о мне доброго, а только худое, - это Михей, сын Иемвлая". Иоасаф все же предложил призвать Михея, и Михей действительно напророчил "худое": пророки, предсказывающие победу, лгут, израильтяне потерпят в войне поражение, а Ахав погибнет в сражении. "И сказал Михей: ... я видел Яхве, сидящего на престоле своем, и все воинство небесное стояло при нем, по правую и по левую руку его, и сказал Яхве: кто склонил бы Ахава, чтобы он пошел и пал в Рамофе Галаадском? И один говорил так, другой говорил иначе; и выступил один дух, стал пред лицем Яхве и сказал: я склоню его. И сказал ему Яхве: чем? Он сказал: я выйду и сделаюсь духом лживым в устах всех пророков его. Яхве сказал: пойди и сделай это... И вот, теперь попустил Яхве духа лживого в уста всех сих пророков твоих; но Яхве изрек о тебе недоброе". Можно себе представить, как рассердились при этом на Михея прочие собравшиеся пророки. А один из них, тот, что сделал себе железные рога, Седекия, сын Хенааны, даже пустил в ход руки: подошел и ударил Михея по щеке. Но разгневанный Ахав ограничился тем, что приказал: "Посадите этого (т. е. Михея. - М. Р.) в темницу и кормите его скудно хлебом и скудно водою, доколе я не возвращусь в мире". Однако сбылось пророчество именно Михея. Во время сражения Ахав был смертельно ранен. Несмотря на рану, "он стоял на колеснице против сириян, и вечером умер, и кровь из раны лилась в колесницу". Сражение было проиграно. Труп царя Ахава привезли в Самарию и похоронили. "И обмыли колесницу на пруде Самарийском, и псы лизали кровь его... по слову Яхве, которое он изрек" (3 Цар. 22).

После смерти Ахава царем стал его сын Охозия, который так же, как и Ахав, "делал неугодное пред очами Яхве". В частности, заболев, он "послал послов, и сказал им: пойдите, спросите у Веельзевула, божества аккаронского: выздоровею ли я от сей болезни?" Илия узнал об этом от ангела Яхве, который, явившись к нему, сказал: "Встань, пойди навстречу посланным от царя самарийского и скажи им: разве нет бога в Израиле, что вы идете вопрошать Веельзевула, божество аккаронское? За это так говорит Яхве: с постели, на которую ты лег, не сойдешь с нее, но умрешь". Илия выполнил поручение ангела, послы возвратились и передали слова Илии царю. Рассерженный Охозия посылает пятьдесят воинов, чтобы схватить и доставить ему этого злого пророка. Но Илия, который в это время скрывался на вершине горы, насылает на воинов огонь с неба, который спалил их всех. Такая же участь постигла и вторые пятьдесят человек, посланных Охозией. В конце концов Илия все же сам спустился с горы и явился к царю (его сопровождал ангел). Он повторил Охозии те же слова, что ранее сказал послам царским, и Охозия умер "по слову Яхве, которое изрек Илия. И воцарился Иорам вместо него..." (4 Цар. 1).

Илии к этому времени уже не было на земле. Обходя вместе с сопровождавшим его пророком Елисеем разные города, он пришел в Иерихон. Множество "сынов пророков" из городов Вефиля и Иерихона вышли навстречу ему. Подойдя к Иордану, "взял Илия милоть свою, и свернул, и ударил ею по воде, и расступилась она туда и сюда, и перешли оба посуху". За Иорданом в то время, как они "шли и дорогою разговаривали, вдруг явилась колесница огненная и кони огненные, и разлучили их обоих, и понесся Илия в вихре на небо". И больше его Елисей не видел. Этим кончается история об Илии (4 Цар. 2:1 - 11).

О пророке Елисее, ученике и преемнике Илии, Библия сообщает, пожалуй, еще больше деталей. Отец Елисея, Сафат, был зажиточным крестьянином из поселения Авел-Мехолы на Иордане. Когда Илия его увидел в первый раз, Елисей пахал землю своего отца: "двенадцать пар волов было у него, и сам он был при двенадцатой. Илия, проходя мимо него, бросил на него милоть свою. И оставил Елисей волов, и побежал за Илиею... и стал служить ему" (3 Цар. 19:19-21). В чем состояла служба Елисея при Илии, неясно. Он один сопровождал Илию на ту гору, с которой тот был вознесен на небо в огненной колеснице. И когда это произошло, он "поднял милоть Илии, упавшую с него, и пошел назад", где на другом берегу Иордана остались сопровождавшие Илию "сыны пророков" из Иерихона. Чтобы перейти через Иордан, Елисей повторил чудо, которое перед этим совершил Илия: "И взял милоть Илии... и ударил по воде, и она расступилась туда и сюда, и перешел Елисей. И увидели его сыны пророков, которые в Иерихоне, издали, и сказали: опочил дух Илии на Елисее. И пошли навстречу ему, и поклонились ему до земли". Однако, когда Елисей, очевидно, рассказал им, что произошло с Илией, иерихонские пророки почему-то проявили недоверие "и сказали ему: вот, есть у нас, рабов твоих, человек пятьдесят, люди сильные; пусть бы они пошли и поискали господина твоего; может быть, унес его дух Яхве и поверг его на одной из гор, или на одной из долин. Он же сказал: не посылайте". "Сыны пророков" все же настояли на своем, отправили пятьдесят человек на поиски Илии, но те вернулись ни с чем. На обратном пути жители Иерихона пожаловались Елисею на плохое качество воды, которой они пользовались, и на бесплодие почвы. Елисей подошел "к истоку воды, и бросил туда соли, и сказал: так говорит Яхве: я сделал воду сию здоровою, не будет от нее впредь ни смерти, ни бесплодия. И вода стала здоровою до сего дня". Совершив это очередное чудо, Елисей пошел по дороге в Вефиль. "Когда он шел дорогою, малые дети вышли из города и насмехались над ним и говорили ему: иди, плешивый! иди, плешивый! Он оглянулся и увидел их, и проклял их именем Яхве. И вышли две медведицы из леса, и растерзали из них сорок два ребенка". Позднее даже самих иудейских богословов стала шокировать эта жестокость Яхве и его пророка, проявленная по отношению к малым детям, и они приложили усилия, чтобы как-то изменить смысл написанного: предложили читать вместо "дети" - "безбожники".

А библейский Елисей продолжает творить великие чудеса, почти в точности повторяя чудеса Илии: делает неиссякаемым сосуд с елеем у бедной вдовы, воскрешает умершего ребенка. Слава о чудотворном целителе проникла и в чужие страны. Услышал о нем Нееман, военачальник царя сирийского, страдавший от страшной и неизлечимой болезни - проказы, и решил попытать счастья у израильского пророка. Он привез с собой письмо от сирийского царя и ценные подарки Елисею. От подарков Елисей отказался наотрез, а Нееману повелел семь раз окунуться в воду Иордана, и свершилось чудо: по слову пророка "обновилось тело его, как тело малого ребенка, и очистился". А Нееман после этого не только уверовал в силу израильского целителя, но и решил отныне поклоняться только Яхве и потому обратился к Елисею с просьбой: "Пусть рабу твоему дадут земли, сколько снесут два лошака, потому что не будет впредь раб твой приносить всесожжения и жертвы другим богам, кроме Яхве... И сказал ему (Елисей.- М. Р.): иди с миром". Нееман, значит, верил, что сила Яхве (как и любого другого бога) проявляется только на его, бога, "родной" земле, поэтому ему важно было иметь и в Сирии хотя бы немного израильской земли, "сколько снесут два лошака".

Кстати, при этом произошло и другое чудо. Дело в том, что когда Нееман немного отъехал от дома Елисея, то слуге пророка Гиезию пришло в голову: "Вот, господин мой отказался взять из руки Неемана, этого сириянина... Побегу я за ним, и возьму у него что-нибудь".

Гиезий так и сделал, а получив от Неемана два таланта серебра, припрятал их у себя дома. Это, однако, не скрылось от провидца, и свершилось чудо: по слову Елисея "Пусть же проказа Нееманова пристанет к тебе и к потомству твоему навек" Гиезий тут же весь покрылся проказой, "и вышел он от него белый от проказы, как снег" (4 Цар. 5).

В качестве прозорливца и "ясновидящего" Елисей дает ценные советы израильскому царю Иораму, в частности сообщает ему секретные военные планы сирийского царя Венадада. Когда Венадад стал допрашивать своих приближенных, подозревая, что среди них есть шпион: "Скажите мне, кто из наших в сношении с царем израильским?", то один из слуг объяснил царю: "Никто, господин мой царь; а Елисей пророк, который у Израиля, пересказывает царю израильскому и те слова, которые ты говоришь в спальной комнате твоей" (4 Цар. 6).

Неясно, когда Елисей стал главой того "братства" "сынов пророков", о котором уже было упомянуто выше. Однако если верить библейским данным, то оказывается, что после "вознесения" Илии влияние Елисея распространилось и на пророков Вефиля, Иерихона, а возможно, и других городов Израиля. К нему обращались даже цари с просьбами "вопросить Яхве". В одном случае об этом его попросили одновременно три царя - израильский, иудейский и эдомский, заключившие союз, чтобы воевать против царя Моава. Израильскому царю Иораму, сыну Ахава, Елисей сурово ответил: "Что мне и тебе? пойди к пророкам отца твоего... и матери твоей" - т. е. к пророкам Ваала, которым покровительствовали покойный Ахав и еще живущая Иезавель. "Если бы я не почитал Иосафата, царя иудейского, то не взглянул бы на тебя и не видел бы тебя". После такой резкой отповеди своему царю Елисей все же соглашается вопросить Яхве, причем, чтобы войти в экстаз, применяет обычный как для сибирских шаманов, так и для древних еврейских пророков прием - использование музыки. Он приказывает: "Теперь позовите мне гуслиста". И когда гуслист заиграл на гуслях, "рука Яхве коснулась Елисея". Яхве предсказал устами Елисея полную победу союзников и, мало того, предписал подвергнуть языческий Моав страшному заклятию - "херему": "поразите все города укрепленные и все города главные, и все лучшие деревья срубите, и все источники водные запрудите, а все лучшие участки полевые испортите каменьями". Цари выполнили этот жестокий приказ. Был осажден главный город Моава Кир-Харешет, в котором заперся царь Моава Меша. Тогда Меша, чтобы добиться более эффективной помощи от своего, моавитского бога Хамоса, решился на крайнюю меру - принес ему в жертву своего сына: "И взял он сына своего первенца, которому следовало царствовать вместо него, и вознес его во всесожжение на стене. Это произвело большое негодование в израильтянах, и они отступили от него и возвратились в свою землю" (4 Цар. 3). Израильтяне, вероятно, увидев сцену жертвоприношения царского сына на стене осажденного города, испытали не чувство негодования (с чего бы?), а страх перед гневом чужого бога. Поэтому предпочли убраться из Моава, пока этот гнев на них не отразился.

Кончилось все это, однако, тем, что Елисей принял участие в заговоре, который привел не только к свержению и гибели царя Иорама, но и полному истреблению династии Ахава и Иезавели.

В Библии это уже не сопровождается никакими чудесами. Елисей тайно направляет одного из "сынов пророческих" к главному военачальнику израильскому Иную с приказом: "сыщи Ииуя... и введи его во внутреннюю комнату. И возьми сосуд с елеем, и вылей на голову его, и скажи: "так говорит Яхве: помазую тебя в царя над Израилем". Потом отвори дверь, и беги. "Сын пророческий", выполняя приказание Елисея, во время помазания дал ясно понять Иную, что от него ожидает Яхве: "Ты истребишь дом Ахава, господина твоего, чтобы мне отмстить за кровь рабов моих пророков и за кровь всех рабов Яхве, павших от руки Иезавели... Иезавель же съедят псы на поле Изреельском, и никто не похоронит ее" (4 Цар. 9:1 - 10). Когда другие военачальники спросили Ииуя: "Зачем приходил этот неистовый к тебе?", тот сообщил им, что произошло и что было ему сказано во внутренней комнате, и военачальники поддержали Ииуя. Заговор имел успех. Ииуй сперва убил царя Иорама, затем по его приказанию были перебиты 70 сыновей Ахава, оставшиеся в Самарии. Головы их в корзинах были доставлены ему, "и сказал всему народу: знайте... Яхве сделал то, что изрек чрез раба своего Илию". И наконец: "умертвил Ииуй всех оставшихся из дома Ахава... и всех вельмож его, и близких его, и священников его, так что не осталось от него ни одного уцелевшего... по слову Яхве, которое он изрек Илии". Этим "ревность" Ииуя о Яхве не кончилась. Следует рассказ еще об одном подвиге Ииуя во славу Яхве. Прибыв в Самарию, Ииуй "собрал весь народ и сказал им: Ахав мало служил Ваалу; Ииуй будет служить ему более. Итак созовите ко мне всех пророков Ваала, всех служителей его и всех священников его, чтобы никто не был в отсутствии, потому что у меня будет великая жертва Ваалу. А всякий, кто не явится, не останется жив. Ииуй делал это с хитрым намерением, чтобы истребить служителей Ваала... И послал Ииуй по всему Израилю, и пришли все служители Ваала... и вошли в дом Ваалов (т. е. храм Ваала. - М. Р.), и наполнился дом Ваалов от края до края... Когда кончено было всесожжение, сказал Ииуй скороходам и начальникам: пойдите, бейте их, чтобы ни один не ушел. И поразили их острием меча... и пошли в город, где было капище Ваалово. И вынесли статуи из капища Ваалова и сожгли их. И разбили статую Ваала, и разрушили капище Ваалово; и сделали из него место нечистот, до сего дня. И истребил Ииуй Ваала с земли израильской". Ииуй расправился также с женой Ахава Иезавелью. "И сказал Яхве Иную: за то, что ты охотно сделал, что было праведно в очах моих, выполнил над домом Ахавовым все, что было на сердце у меня, сыновья твои до четвертого рода будут сидеть на престоле израилевом" (4 Цар. 9 - 10).

Библейский автор, несомненно, вложил "в сердце" бога свое собственное отношение к "подвигам" Ииуя. Яхве вполне одобрил коварство и жестокость, с которыми израильский царь расправился со служителями и почитателями его соперника, Ваала. Это, сказал Яхве, "было праведно в очах моих". В действительности "праведным" это, конечно, считал библейский автор, писавший тремя веками позже, в Иудее, когда жрецы и пророки Яхве, опираясь на поддержку царя Иосии, провели там по отношению к "языческим" культам подобную же "операцию", проявили такую же жестокость к своим соперникам, жрецам и пророкам других культов и религиозная нетерпимость стала в религии Яхве официальной догмой. Но об этом будет рассказано позже.

Дав устами самого бога Яхве самую высокую оценку "праведности" Ииуя за его расправу со служителями Ваала, библейский автор после этого вынужден был все же с досадой добавить: "Впрочем, от грехов Иеровоама, сына Наватова, который ввел Израиля в грех, от них не отступал Ииуй, - от золотых тельцов, которые в Вефиле и которые в Дане". Статуи Ваала были уничтожены, но, оказывается, золотые идолы, изображения Яхве в виде "тельца" в древних святилищах в Вефиле и Дане остались и по-прежнему были объектами культа: перед ними приносили жертвы, их целовали.

А пророк Елисей пережил и помазанного им Ииуя, и сына Ииуя Иоахаза, который унаследовал престол после смерти отца, и умер, когда воцарился второй сын Ииуя, Иоас. Но и после смерти он продолжал творить чудеса. Когда, в его могилу случайно бросили труп одного умершего израильтянина, он "при падении своем коснулся костей Елисея, и ожил, встал на ноги свои" (4 Цар. 13:21).

Об обоих сыновьях Ииуя библейский автор повторяет все одну и ту же сакраментальную фразу: каждый из них "делал неугодное в очах Яхве"; "не отставал от всех грехов Иеровоама... который ввел Израиля в грех, но ходил в них" (4 Цар. 13:2, 11). Буквально теми же словами отзывается автор и о поведении народа израильского при этих царях: "...не отступали от грехов дома Иеровоама, который ввел Израиля в грех; ходили в них, и дубрава стояла в Самарии" (4 Цар. 13:6).

Борьба между Яхве и Ваалом продолжалась, и не только в Израильском, но и в Иудейском царстве. Там в годы, когда в Израиле власть захватил Ииуй, тоже произошел дворцовый переворот. Иудейский царь Охозия приехал погостить в Самарию вместе со своими братьями как раз в то время, когда Ииуй расправился с "домом Ахава". Охозия тоже принадлежал к этому "дому", его мать Гофолия была дочерью Ахава. Этого было достаточно для того, чтобы Ииуй поубивал и Охо- зию и его братьев: "закололи их - сорок два человека, при колодезе Беф-Екеда, и не осталось из них ни одного" (4 Цар. 10:14). А мать Охозии царица Гофолия, "видя, что сын ее умер, встала и истребила все царское племя" и стала сама править. Так же как Иезавель израильская, Гофолия была ревностной поклонницей Ваала. Заговор против нее возглавил главный жрец иерусалимского храма Яхве Иодай. Ему удалось спрятать в храме одного из сыновей Охозии, годовалого Иоаса. А когда Иоасу стало семь лет, Иодай "взял сотников из телохранителей и скороходов, и привел их к себе в дом Яхве, сделал с ними договор, и взял с них клятву в доме Яхве, и показал им царского сына".

Затем в назначенный день "вывел он царского сына, и возложил на него царский венец и украшения, и воцарили его, и помазали его, и рукоплескали и восклицали: да живет царь! И услышала Гофолия голос бегущего народа, и пошла к народу в дом Яхве. И видит, и вот царь стоит на возвышении, по обычаю, и князья и трубы подле царя; и весь народ земли веселится... и закричала: заговор! заговор!" Но уже было поздно. По приказанию Иодая Гофолию увели в царский дом и умертвили. "И заключил Иодай завет между Яхве и между царем и народом, чтоб он был народом Яхве... И пошел весь народ земли в дом Ваала, и разрушили жертвенники его, и изображения его совершенно разбили". Естественно, что после этого правил при царе-ребенке тот же Иодай и жрецы Яхве взяли верх над жрецами Ваала. "И делал Иоас угодное в очах Яхве во все дни свои, доколе наставлял его священник Иодай; только высоты не были отменены; народ еще приносил жертвы и курения на высотах". Жрецы Яхве, несомненно, выгадали от этого переворота: теперь только в их храм должны были поступать те приношения, которые до этого доставались "дому Ваала".

Мотивы вражды между иудейским жречеством Яхве и жрецами других культов здесь выглядят достаточно ясно: это была вражда между конкурентами, борьба за доходы и за влияние на народные массы, на правителей. Сложнее дать оценку роли пророков.

Истории двух пророков Яхве - Илии и Елисея - в Библии уделено места, пожалуй, больше, чем целому десятку царей. Однако с первого взгляда видно, что рассказ об этих пророках, даже если опустить из него чудеса, содержит множество несообразностей и противоречий. Напомним лишь некоторые из них. Совершенно несообразно с исторической действительностью, что царь маленького Израильского царства мог запретить всем царям и народам принимать у себя Илию. Невероятно, что царь Ахав стал покорно выполнять приказ пророка Илии, известного ему своими мятежными взглядами, созвать на гору Кармил "всего Израиля" и "четыреста пятьдесят пророков вааловых, и четыреста пророков дубравных" и затем допустил эту свирепую расправу со служителями Ваала, в котором и сам царь и его жена видели истинного бога. Зачем Иезавель, как это утверждает библейский автор, сочла нужным через особого посланца сообщить Илии, что она собирается "завтра к этому времени" убить его?

Есть явное противоречие между троекратным уверением Илии (один раз "перед народом" на горе Кармил и дважды в своих жалобах богу на горе Хорив), что он единственный остался из пророков Яхве, остальные все перебиты (3 Цар. 18:22; 19:10, 14), и тем, что несколько позже, когда Ахав решил узнать перед походом волю Яхве, то собралось "около четырехсот" пророков Яхве, причем только один из них, Михей, оказался в оппозиции царю. Виновницей истребления пророков Яхве автор называет Иезавель, но сам Илия, жалуясь богу, прямо обвиняет в этом народ израильский: "Возревновал я о Яхве боге... ибо сыны Израилевы оставили завет твой, разрушили твои жертвенники и пророков твоих убили мечом; остался я один, но и моей души ищут, чтобы отнять ее" (3 Цар. 19:10). Однако мы уже знаем, что не было массового преследования и истребления пророков Яхве, что Ахав охотно совещался с ними, чтобы узнать мнение Яхве о походе, который он задумал против моавитян, и в этом совещании участвовало "около четырехсот пророков Яхве" (3 Цар. 22).

В одном месте повествования об Илии автор уверяет, что сам Яхве повелел пророку помазать Азаила царем над Сирией, Ииуя - царем Израиля, Елисея - пророком (3 Цар. 19:15 - 16). Но из других мест мы узнаем, что, во-первых, двух повелений Яхве Илия так и не выполнил. Азаиля помазал на царство Елисей (ситуация совершенно неправдоподобная; зачем израильскому пророку мазать арамея - язычника - на царство в Сирии?), а Ииуя помазал на царство некий "сын пророческий" по поручению Елисея.

Немало противоречивого и непоследовательного также в рассказах о Елисее. Так, например, после того как в 5-й главе (4 Цар.) слуга Елисея Гиезий был поражен проказой "навек", в одной из следующих глав о том же Гиезии сообщается, что он как ни в чем не бывало беседует с израильским царем: "Царь тогда разговаривал с Гиезием, слугой человека божия..." После того как Елисей чудесным образом наводит слепоту на сирийское войско, в результате чего "не ходили более те полчища сирийские в землю Израиле- ву" (4 Цар. 6:23), из следующей главы мы узнаем, что сирийцы не только вторглись в Израиль, но даже осадили его столицу Самарию.

Бросается в глаза также, что чудеса, приписываемые Елисею, дублируют чудеса, совершаемые Илией, так, как будто они описывались по определенному трафарету.

Среди ученых, исследователей Библии, давно уже сложились разные мнения по вопросу об историчности этих двух пророков. Одни считают, что ни тот ни другой в действительности никогда не существовали, что это легендарные и даже мифологические образы. "Анализ фантастических черт, параллельно присвоенных Илии и Елисею, - писал И. Г. Франк-Каменецкий, - приводит к заключению, что в основу легендарного прототипа героев легли мифологические представления, восходящие к божеству, которое, являясь олицетворением водной стихии, ставится, с другой стороны, в тесную связь с небесным огнем". Илия, по мнению этого автора, первоначально почитался как бог грозы, тождественный с самим Яхве, впоследствии как пророк и легендарный основатель культа святилища Яхве на горе Кармил, и еще позже как историческое лицо, современник Ахава и ревностный поборник культа единого бога^*.

^* (Франк-Каменецкий И. Г. Пророки-чудотворцы. Л., 1923, с. 72. Н. В. Румянцев в статье "Пророк Илия" пишет: "Илия - историзованное, превращенное в мнимоисторическую личность, ханаанское божество грозы, водной стихии и сельского хозяйства".- Критика иудейской религии. М., 1964, с. 253)

Другие исследователи склонны считать, что Илия и Елисей, или по крайней мере один из них, все же существовали как исторические личности, но то, что о них написано в Библии - это в значительной степени продукт фантазии их учеников и последователей из среды "сынов пророков Яхве", создававших и распространявших во славу своих учителей ореол неколебимых и яростных борцов за дело Яхве.

Эти рассказы сочинялись в разное время и разными людьми, которые, может быть, и не слышали друг о друге, чем и объясняются непоследовательность и противоречия в библейском повествовании.

Можно не сомневаться, что библейские авторы, написавшие книги Царств, использовали древний легендарный материал как источник для своего повествования. Но они бесспорно прибегали и к другому источнику: дошедшим до их времени древним летописям, мемуарам и другим материалам, содержавшим подлинные сведения об истории их народа. И авторы, жившие более чем тремя веками позже описываемых событий, не просто объединили эти разные источники, но и обработали их в духе официальной доктрины победившего к тому времени культа Яхве, доктрины, провозгласившей нетерпимость к чужим религиям догмой и "заповедью Яхве".

В библейском повествовании о древних царях Израиля и Иуды и о ранних пророках рука позднейшего ортодоксального автора и редактора ощущается постоянно, а в одном месте он, можно сказать, открыто обнаружил себя. Рассказав о "нечестивом", с его точки зрения, поведении Иеровоама, который не только установил золотых тельцов в Дане и Вефиле, построил капища на высотах и поставил там священников высот, но и сам приносил жертвы на жертвенниках в Вефиле, автор выводит на сцену некоего безымянного "человека божия", который, обратившись к этому жертвеннику, произносит: "Жертвенник, жертвенник! так говорит Яхве: вот, родится сын дому Давидову, имя ему Иосия, и принесет на тебе в жертву священников высот, совершающих на тебе курение, и человеческие кости сожжет на тебе". Здесь позднейший автор не только вложил в уста выдуманного им "божьего человека" "пророчество" о том, что действительно произошло четыре века спустя, при иудейском царе Иосии, но представил пророка даже знающим имя этого будущего царя (3 Цар. 13:2). И это, конечно, его, автора, рук дело - комментарии, вставленные во многих местах в текст повествования и восхваляющие тех царей, которые "творили угодное в очах Яхве", уничтожая храмы и служителей Ваала, или, наоборот, осуждающие царей, совершавших "неугодное в очах Яхве", вроде Ахава. О последнем этот автор и редактор, разорвав ткань рассказа, отозвался с особой ненавистью: "Не было еще такого, как Ахав, который предался бы тому, чтобы делать неугодное пред очами Яхве... он поступал весьма гнусно, последуя идолам, как делали аморреи, которых Яхве прогнал от лица сынов израилевых" (3 Цар. 21:25 - 26). Но, как уже было сказано, эти позднейшие авторы, к счастью, как правило, не исправляли источников, ограничиваясь лишь дополнениями некоторых фактов, которые традиция не давала, но которые, с их точки зрения, были необходимы, чтобы лучше преподнести религиозный урок, который можно извлечь из истории прошлого Израиля.

В их изложении постоянно присутствуют две линии: одна - политическая и светская история, другая - религиозная, одна - передающая действительные факты, записанные в летописях, другая - эхо устной традиции, продукт фольклора. История Илии и Елисея - это, конечно, не история, а фольклор; борьба между культами Яхве и Ваала отображена в Библии слишком упрощенно и далека от реальной исторической действительности.

Исторически правдоподобно, что Ахав, возможно, под влиянием финикиянки Иезавели взял под свое покровительство культ Ваала. Но он не прекращал в то же время почитать Яхве. Свидетельством может служить хотя бы тот факт, что Ахав нескольким своим детям дал имена теофорные (включающие в себя имя бога. - М. Р.) с "Яхве": Охозия, Иорам, Гофолия. Таковы же, видимо, были религиозные воззрения его подданных, основной массы израильтян, которые, по выражению Илии, конечно, вложенному в его уста автором, "хромали на оба колена", т. е. вовсе не считали обязательным поклоняться только одному богу - Яхве или Ваалу, а верили, что необходимо уделять должное внимание и другим, привычным для них местным богам. В одном месте автор заставил самого Яхве признаться Илии, что верных ему в Израиле осталось совсем немного: "Впрочем, я оставил между израильтянами семь тысяч мужей; всех сих колени не преклонялись пред Ваалом, и всех сих уста не лобызали его" (3 Цар. 19:18). Неизвестно, откуда взялась эта цифра, но, может быть, она как-то отразила действительное положение вещей: сторонников исключительности Яхве, считавших недопустимым поклоняться иным богам, в Израиле было в то время действительно немного, и скорее всего это были "братства" пророков Яхве и жрецы местных святилищ Яхве.

Эти люди, "ревнители Яхве", как они себя называли (3 Цар. 19:10), искренне верили, что и бог их также ревнив к своей славе - "бог-ревнитель" (Исх. 20:5) - и не желает делить ее с другими богами. Терпимое и даже покровительственное отношение к чужим культам, которое проявляли цари и их окружение, они рассматривали как измену Яхве, за которую их бог непременно отомстит, и, наверное, считали себя обязанными принять в этой мести посильное участие. Кроме того, не надо забывать, что большинство "сынов пророческих", пророков Яхве, были выходцами из народных низов (вспомним презрительное замечание одного из знатных знакомых Саула "А у тех кто отец?"). Бедствуя и голодая вместе с народной массой, они должны были испытывать неприязнь к жившей в роскоши и довольстве столичной элите во главе с царем, а заодно и к тем пророкам, которые примирились с изменой своему богу и пророчествовали угодное царям-нечестивцам.

Неприязнь, выросшая на социально-экономической почве и ставшая еще большей благодаря религиозной направленности, служит достаточным объяснением того факта, что пророки Яхве в ряде случаев принимали активное участие в антиправительственных заговорах и переворотах. Причиной отпадения десяти колен при Ровоаме было, конечно, бремя податей и повинностей, тяжким игом легшее на плечи народных масс в правление Соломона и Ровоама. Но пророк Яхве Ахия силомлянин, благословляя Иеровоама "поднять руку" на своего царя, объяснил ему волю бога отделить от династии Давида десять племен из двенадцати по религиозным мотивам. "Это за то, - передал пророк слова Яхве, - что они оставили меня и стали поклоняться Астарте, божеству сидонскому, и Хамосу, богу моавитскому, и Милхому, богу аммонитскому..." Заметим, что Ахия был пророком в старинном святилище Яхве - Силоме, захиревшем после того, как был построен центральный храм Яхве в Иерусалиме, и Илия и Елисей, сыгравшие, по Библии, важную роль в истреблении "дома Ахава", были тоже периферийными пророками.