Киев и Константинополь - культурные связи до XIII века (Удальцова З. В.)

^* (Статья члена-корреспондента АН СССР З. В. Удальцовой печатается (с сокращениями) по: Вопросы истории, 1987, № 4.)

Основной задачей данной статьи является рассмотрение культурных связей Киева и Константинополя как одной из граней сложной и еще не разрешенной проблемы влияния византийской цивилизации на культурное развитие Древней Руси. Хронологические рамки исследования (X - начало XIII в.) диктуются самой историей: в 1204 году Константинополь был захвачен крестоносцами, а в 1237 году Киев подпал под власть монголо-татар, и, разумеется, их культурные связи после этого ослабли. Время же X-XIII веков было периодом наивысшего расцвета взаимоотношений Киева и Константинополя во всех сферах общественной жизни - в экономике, политике, культуре. Для понимания же характера и особенностей культурных связей Киева и Константинополя немаловажное значение имеет принятие христианства на Руси из Византии.

Средневековая Европа длительное время была не только свидетельницей, но и участницей борьбы в сфере политики, религии, идеологии и культуры двух мировых центров Запада и Востока - Рима и Константинополя. В сферу этой борьбы было втянуто и самое крупное и могущественное государство Восточной Европы - Киевская Русь. Если Запад был повернут лицом к Риму, то Русь и Балканы были обращены ко "второму Риму" - Константинополю. Взаимоотношения между Киевом и Константинополем прошли долгий и сложный путь. Исконные торговые связи соединяли древнерусское государство со столицей Византийской империи. Все торговые пути из Руси в Средиземноморье в конечном итоге сходились в городе на Босфоре. Перефразируя известное изречение древних, М. Н. Тихомиров писал, что "для русских путешественников все дороги вели в "новый Рим"^*. Царьград всегда привлекал русских дипломатов, купцов, паломников, художников, книжных людей, монахов.

^* (Тихомиров М. Н. Исторические связи России со славянскими странами и Византией. М., 1969, с. 31.)

Принятие христианства Древней Русью было результатом не только внутренних причин, но и общеевропейских событий, происходивших на международной арене^*. Рим и Константинополь как два конкурирующих центра христианства жили своей, порою обособленной жизнью. Социально-экономическое и политическое развитие Византии и Запада часто шло разными путями. Существенные различия наметились между восточной (православной) и западной (католической) церквами. Номинальное церковное единство признавалось и Римом и Константинополем, но фактически в течение столетий между папским престолом и Константинопольской патриархией шла никогда не затухавшая то подспудная, то открытая борьба за религиозное и политическое главенство. Эта борьба изобиловала драматическими коллизиями, страстной догматической полемикой между различными направлениями богословско-философской мысли. Между восточной и западной церквами возникли значительные расхождения как социально-политического, так и догматического и обрядового характера. Эти расхождения, разумеется, во многом отражали различия в общественной структуре и идейной жизни Византии и Запада. Православная церковь в Византии, существовавшая в условиях централизованного государства, не являлась носительницей универсалистских тенденций, подобно папству на Западе, а, наоборот, проповедовала единение церкви и государства.

^* (Проблемы изучения культурного наследия. М., 1985; Пашуто В. Т. Внешняя политика Древней Руси. М., 1968.)

Рим и Константинополь постоянно спорили из-за первенства в христианском мире. Рим считал сферой своего влияния Западную Европу, Константинополь - Восточную Европу и Балканы. Борьба между двумя столицами мира, начавшись в IX веке, привела в XI веке к разделению церквей. Борьба между ними за сферы влияния решалась реальным соотношением сил. Сохранив за собой Балканы, Константинополь пытался удержать территорию западных славян и Венгрию. Однако в этих странах Рим оказался сильнее. Константинополь попал в трудное положение, увязнув на Востоке, откуда ему постоянно грозила опасность, сначала со стороны арабов, потом - тюркских народов. В Моравии Кирилл и Мефодий добились было известных успехов, но затем, как известно, православие потерпело там поражение. Таким же исход борьбы был в Польше и Венгрии. Константинополь отступал^*.

^* (Алпатов М. А. Русская историческая мысль и Западная Европа (XII-XVII вв.). М., 1973, с. 110-128.)

Оставалась самая крупная славянская страна - Киевская Русь. Она была последним рубежом, где скрестились духовные мечи Рима и Константинополя. Княжеская власть в Киеве пыталась лавировать между ними. Христианство стало распространяться в Киевской Руси задолго до крещения. Влияние католической религии также проникало сюда. Отзвуком этого служат, в частности, жития, переведенные с латинского и имевшие хождение в русской литературе, - Бенедикта Нурсийского, Анастасии Римлянки, популярного на Западе святого Витта и др. Пример княгини Ольги, ведшей переговоры о принятии христианства как с Константинополем, так и с Римом и обратившейся за присылкой католического духовенства к германскому королю Оттону I (936-973 гг.), показывает, что до Киева дотягивались руки как "первого", так и "второго Рима". Одной из причин, заставивших княгиню Ольгу обратиться к католическому Западу, была неудача переговоров с византийским императором Константином VII Багрянородным во время ее поездки в Константинополь в 957 году. Вряд ли следует сомневаться в том, что эта миссия была предпринята княгиней-язычницей, еще до принятия Ольгой христианства^*.

^* (Оболенский Д. К вопросу о путешествии русской княгини Ольги в Константинополь в 957 г. - В сб.: Проблемы изучения культурного наследия.)

Но, в отличие от полабских и западных славян, в Киеве чаша весов склонилась в пользу православия. Борьба Рима и Константинополя в Киевской Руси протекала в иных условиях, чем в других славянских землях. На Западе Рим нашел союзника в лице германских феодалов и местной знати. Киевская Русь к моменту принятия христианства была уже могущественным государством, с большим числом городов, развитыми ремеслами и торговлей. Иностранные купцы и дипломаты называли ее "страной городов", а летописи упоминали для XI-XII веков более 220 городских центров, среди которых крупнейшими были Киев, Чернигов, Переяславль, Владимир-Волынский, Галич, Туров, Смоленск, Полоцк, Новгород, Владимир-Суздальский, Суздаль, Рязань и многие другие^*. Внушительными были и военные силы киевских правителей.

^* (Рыбаков Б. А. Ремесло Древней Руси. М. -Л., 1948; Тихомиров М. Н. Древнерусские города. М., 1956.)

Один из древнейших и красивейших городов Европы - стольный град Киев занимал выдающееся место среди других городских центров древнерусского государства, да и всей Восточной Европы. Киев оправдывал свое летописное название "матери городов русских". Это был экономический и политический центр

Древней Руси. Немецкий хронист Адам Бременский (XI в.) называл его "жемчужиной Востока" и "вторым Константинополем"^*. Исключительно благоприятное географическое и военно-стратегическое положение Киева, расположенного на высоких днепровских кручах, обеспечивало ему господство на водных путях, соединявших север и юг, и открывало доступ к Черному и Азовскому морям и таким богатым странам, как Византия, Дунайская Болгария, Крым и Хазария.

^* ( Magistri Adami Bremensis Gesta Hammaburgiensis Ecclesiae Pontificum. Hannover - Leipzig, 1917.)

...Последствия принятия христианства на Руси из Византии были разнообразны и порою противоречивы. На международной арене Русь выиграла от союза с Византией, заняв равноправное положение среди других влиятельных христианских государств средневековой Европы. Вместе с тем Руси и в дальнейшем приходилось оказывать постоянное сопротивление политическим и церковным притязаниям ромейской державы, стремившейся после христианизации подчинить Русь своему верховенству. Принятие православия временно осложнило отношения с Западом, особенно с папским престолом. Но самым важным последствием принятия христианства явилось, пожалуй, то, что оно послужило стимулом для ознакомления Руси с византийской культурой. Через Византию в Древнюю Русь начало проникать наследие античного мира и Ближнего Востока^*.

^* (Лихачева В. Д., Лихачев Д. С. Художественное наследие Древней Руси и современность. Л., 1971; Литаврин Г. Г. Культурные связи Древней Руси и Византии в X-XII вв. М., 1974, с. 1-21.)

С принятием на Руси христианства и установлением более тесных церковных и политических отношений между древнерусским государством и Византией стали значительно более интенсивными и русско-византийские связи. Проникновение на Русь византийской образованности, восприятие здесь в XI-XIII веках элементов византийской цивилизации способствовали дальнейшему прогрессивному развитию русского феодального общества, отвечало его внутренним потребностям, обогащало его культуру. Установление тесных культурных связей Руси с Византией не было простой случайностью, это был вполне осознанный с обеих сторон процесс, происходивший по обоюдному согласию.

Со стороны правящего класса Древней Руси это было обращение к культуре самой передовой страны в Европе того времени, обращение к самым высоким, наиболее сложным и изысканным образцам. И "эта культура была по росту русскому народу и отвечала высоким запросам его развития"^*. Со стороны Византии распространение культурного влияния на Русь носило активный, целенаправленный характер и составлял одно из звеньев ее общей политики в сопредельных странах. Ставя перед собой далеко идущие задачи подчинения древнерусского государства своему политическому влиянию и церковной гегемонии, Византия стремилась воспользоваться испытанным оружием идейного и культурного воздействия на Русь. Поэтому византийское культурное влияние на Руси, как, впрочем, и в других странах, отнюдь не было стихийным или пассивным, а, наоборот, искусно направлялось твердой рукой политиков, церковных деятелей и дипломатов. Однако силу и масштабы воздействия византийской цивилизации не следует преувеличивать или преуменьшать.

^* (История культуры Древней Руси. М. -Л., 1951, т. 1, с. 5-14.)

В оценке характера, масштабов и значения византийского влияния на культуру Древней Руси в науке существуют диаметрально противоположные точки зрения. Одни ученые считают византийскую цивилизацию чуть ли не единственным источником культуры Древней Руси, а древнерусское художественное творчество - провинциальной ветвью рафинированного искусства Константинополя. Другие отстаивают полную самостоятельность древнерусской культуры и исключают какие-либо внешние влияния. Думается, что истина, как это часто бывает, лежит где-то посредине.

За последние годы благодаря исследованиям советских ученых, комплексному изучению разных видов культуры, новым открытиям исторических памятников, произведений искусства и художественного ремесла, разысканиям археологов, нумизматов, сфрагистов, применению новых исследовательских методов необычайно расширились наши знания о культуре Древней Руси. Вместе с тем значительные успехи достигнуты советскими учеными и в изучении византийской цивилизации. Все яснее делаются типологические особенности византийской культуры, динамика ее развития, место Византии в процессе становления духовных ценностей средневекового общества. Ушла в прошлое теория о застойности, неподвижности византийской культуры и ее мнимой отсталости по сравнению с античной цивилизацией. Стало достаточно ясно, что византийская культура - закономерный и важный этап в развитии мировой культуры.

Эти два потока исследований, сливаясь, помогли современной науке освободиться от некоторых предвзятых суждений и ошибочных точек зрения на сложную проблему византийского влияния на культуру Древней Руси.

Отброшена негативная оценка византийской культуры как носительницы только лишь канонизированной церковности и консерватизма, выявлены ее прогрессивные черты. Отпала и другая предвзятая оценка византийской культуры - в первую очередь как хранительницы античных традиций, передаваемых другим народам; показано своеобразие философско-этических и эстетических воззрений византийского общества, оказавших влияние на духовную жизнь Древней Руси.

Изучая проблему византийского влияния на Русь, не следует забывать, что официальная имперская доктрина подчинения Руси политической и церковной власти Византии, по существу, оказалась несостоятельной. И в сфере культуры ромейская держава далеко не достигла того, на что она рассчитывала. Благодаря творческому восприятию на Руси византийской цивилизации уже очень скоро византийские образцы подверглись активной переработке, глубокому переосмыслению в соответствии с социальными условиями жизни и духовными запросами русского общества. Более того, нередко византийское влияние, когда оно становилось помехой дальнейшему прогрессивному развитию самобытной русской культуры, наталкивалось на серьезное сопротивление.

Как это ни парадоксально на первый взгляд, но Византия как бы сама создала себе в лице Руси соперника не только в сфере политики, но в сфере культуры. Попытки Византии духовно подчинить Русь привели к росту национального самосознания в русском обществе, что, как известно, получило наиболее яркое выражение в знаменитом "Слове о законе и благодати" Илариона, в создании, вопреки Константинопольской патриархии, пантеона русских святых (канонизация Бориса и Глеба), в роскошном княжеском и городском строительстве в Киеве и других городах. При Ярославе Мудром в Киеве, как бы споря с прославленными постройками Царь-града, создавались свои, русские Золотые ворота (сейчас полностью восстановленные), свой великолепный Софийский собор.

В культуре Древней Руси XI-XIII веков сталкивались, иногда противоборствуя друг другу, влияния, шедшие из Византии, от южных и западных славян, из Скандинавии, из далеких стран Востока и, наконец, из Западной Европы. Особенно большое значение для Руси имели культурные связи с южными славянами, через посредство которых в древнерусское государство, кстати сказать, проникали и памятники самой византийской культуры. Центрами культурного общения славян (как южных, так и восточных) и византийцев долгое время были Константинополь, Солунь, Афон, Иерусалим, вифинский Олимп, позднее Тырново. В XI-XII веках византийцы вступали в общение с русскими и в Тмутаракани.

Весьма симптоматично, что византийское влияние в различных сферах материальной и духовной культуры Древней Руси проявлялось с неодинаковой степенью интенсивности. Порою это влияние было более действенным, быстро амальгамировалось с местной русской культурой, в других же сферах оно было более поверхностным, как бы наложенным тонким слоем на самобытную русскую культуру. Как правило, степень интенсивности проникновения византийского влияния зависела не только от активности самого византийского государства и церкви, но в первую очередь от уровня развития дохристианской народной культуры в той или иной сфере знания к моменту начала проникновения на Русь византийского влияния. Чем выше был уровень развития самобытной местной культуры, чем более прочно сохранялись в ней традиции языческого народного творчества, тем ограниченнее было воздействие византийской культуры. Причем в некоторых сферах культуры получили хотя бы временное преобладание византийские элементы, в других же явный перевес имели русские самобытные черты. Само собой разумеется, что важнейшую роль при этом играла степень соответствия или несоответствия культурных ценностей, получаемых из Византии, жизненным потребностям русского общества.

Новейшие исследования советских ученых показали, что блестящая византийская цивилизация, поражавшая современников своей одухотворенностью, внутренним благородством, изяществом форм и высотой технических достижений, в конечном счете послужила одной из основ, на которых Древняя Русь и другие страны Юго-Восточной и Восточной Европы воздвигали здание своей самобытной, национальной культуры. Однако перенесенные на чужеземную почву, духовные ценности, созданные Византией, ее спиритуалистическая церковная догматика и философия, идеология, этика и эстетика подвергались глубокой трансформации, начинали как бы новую жизнь, приобретали совсем иные черты под воздействием национальных творческих начал^*. Наиболее ярко это проявилось в сфере изобразительного и прикладного искусства Древней Руси.

^* (Лазарев В. H. Византийское и древнерусское искусство. М., 1978; Лихачева В. Д. Искусство Византии IV-XV веков. М., 1981; Рыбаков Б. А. Из истории культуры Древней Руси. М., 1984, с. 4-16; Культура Византии. М., 1984, т. 1, с. 5-13.)

Хотя Византия и сыграла важную роль в развитии древнерусской художественной культуры, но византийское влияние и здесь не было ни всеобъемлющим, ни стабильным. Сила воздействия византийской цивилизации и масштабы византийского влияния на художественное творчество Древней Руси изменялись в пространстве и времени. Наиболее плодотворными и интенсивными контакты с Византией были в южных и юго-западных областях Руси, слабее - в северных и северо-восточных. Воздействие культуры Византии, разумеется, было значительно более интенсивным на высшие слои общества различных стран - князья и феодалы государств Юго-Восточной и Восточной Европы перенимали византийский придворный этикет, черты быта и нравов Константинополя. В широкие же слои народа византийское влияние просачивалось в несравненно меньшей степени.

На разных этапах развития древнерусской культуры степень воздействия византийской цивилизации то возрастала, то шла на убыль. Были периоды сближения и отдаления, временного затухания культурных связей и интенсивного их возобновления. Далеко не одинаковый отклик художественное творчество византийских мастеров находило в отдельных видах искусства. Временем наиболее активных контактов Руси и Византии в сфере художественного творчества был конец X-XII век^*.

^* (См.: Библиография трудов В. Н. Лазарева. - Византийский временник (ВВ), 1968, т. 29, с. 3-31; Византия, южные славяне и Древняя Русь. Западная Европа. М., 1973, с. 5-30.)

Центром культурных контактов Византии и Руси в это время стал Киев. Он был непосредственно связан со столицей Византийской империи Константинополем. Именно в стольный град на Днепре из Царьграда приезжали дипломатические миссии с богатыми дарами от византийских императоров, греческое духовенство - с поручениями от константинопольского патриарха, сюда стекались караваны греческих купцов, привозивших изысканные предметы роскоши и произведения византийского прикладного искусства. Киевские князья первыми стали приглашать из Византии греческих мастеров: зодчих, живописцев, резчиков по камню, мозаичистов и ювелиров. Именно в Киезе с помощью греческих зодчих началось широкое культовое и дворцовое строитель-ство.

Византийское влияние наиболее ярко проявилось прежде всего в архитектуре Древней Руси^*. В конце X-XI веке здесь было воспринято византийское каменное зодчество, с его сложным типом крестово-купольного храма, совершенной системой перекрытий, высочайшей для того времени строительной техникой. В отличие от романского Запада, где в это время лишь в отдельных регионах происходил медленный и трудный процесс перехода от деревянных конструкций к каменным сводам. Киевская Русь очень рано получила от Византии, по существу, в готовом виде изощренную систему сводчатых и купольных перекрытий, здания тонкой и изысканной пространственной конфигурации и большой высоты.

^* (Брунов Н. И. Архитектура Константинополя IX-XII вв. - ВВ, 1949, т. 2; Его же. Архитектура Византии. - В кн.: Всеобщая история архитектуры. Л. -М., 1966, т. 3.)

Первый каменный храм на Руси - храм Успения Богородицы (так называемая Десятинная церковь) в Киеве (989-996 гг.) был сооружен, по данным летописи, греческими мастерами. Спустя несколько десятилетий, в 1031-1036 годах, в Чернигове был воздвигнут греческими же зодчими собор Спаса Преображения - самый "византийский", по мнению специалистов, храм Древней Руси. Строгость архитектурных форм, элегантная простота композиционных решений, изысканность внешнего декора, чисто византийская техника кладки сближают храм с лучшими образцами византийского столичного зодчества XI века^*.

^* (Б. А. Рыбаков подчеркивает высокий уровень деревянного зодчества в Древней Руси - наличие трех-четырехэтажных зданий и прекрасных деревянных храмов в городах Киевского государства. Многие формы деревянной архитектуры - башни, двускатное покрытие и др. - повлияли впоследствии на каменное зодчество (Рыбаков Б. А. Из истории культуры Древней Руси, с. 14).)

Собор святой Софии в Киеве (1037-1054 гг.), вершина южнорусского зодчества XI века, призван был возродить на Киевской земле традиции главной святыни православного мира - Софии Константинопольской. Как София Константинопольская символизировала победу христианства во всей цивилизованной ойкумене и могущество византийских императоров, так и София Киевская утверждала православие в Древней Руси и силу великокняжеской власти. Но художественное воплощение этой идеологической концепции в Константинополе и Киеве было различным. София Киевская - любимое детище князя Ярослава Мудрого, огромный пятинефный храм, с просторными хорами, охватывающими и боковые нефы, созданный совместно греческими и русскими мастерами, - не имеет прямых аналогий среди памятников церковного зодчества Византии. При сохранении византийской основы крестово-купольного храма София Киевская знаменовала постепенный отход древнерусского зодчества от византийских образцов. Ступенчатая композиция наружного объема, обилие куполов, массивные крестчатые столбы, делающие более тесным внутреннее пространство, - все это придавало главному храму Киевской Руси особое своеобразие. София Киевская сочетала в себе монументальную мощь и праздничную торжественность с красочной нарядностью, столь гармонировавшей с приветливой южнорусской природой^*.

^* (Лихачев Д. С. Принцип ансамбля в древнерусской эстетике. - В кн.: Культура Древней Руси. М., 1966, т. 2, с. 118 и след.; Айналов Д., Редин Е. Киево-Софийский собор. Спб., 1889.)

Еще дальше отходит от византийских образцов зодчество Великого Новгорода, что особенно хорошо прослеживается при сравнении архитектуры храмов святой Софии в Константинополе, Киеве и Новгороде. София Новгородская (1045-1050 гг.) при общей близости по идейному замыслу и архитектурному плану к Софии Киевской дает совершенно новые художественные решения, неизвестные южнорусскому и византийскому зодчеству. Местные традиции проявили себя здесь с такой силой, что они существенно видоизменили стиль новгородского храма. Не исключено, однако, влияние на новгородских зодчих западноевропейской романской архитектуры. В Новгороде киевский план пятинефного крестово-купольного храма подвергся столь значительной переделке, что стал почти неузнаваемым. Внешний вид Софии Новгородской напоминал огромный куб, устойчивый и монолитный. Могучие стены собора, сложенные из дикого камня, с малым числом оконных проемов увенчивались шестью величественными куполами. На смену многоступенчатой пирамидальности силуэта Софии Киевской пришла монументальная замкнутость объемов Софии Новгородской. Нарядная щеголеватость внешнего декора южнорусского храма уступила место благородной простоте внешнего убранства ее северного собрата. Единственным украшением стен Новгородской Софии были мощные лопатки и тонкие полуколонки на гранях центральной апсиды да аркатурные пояски на барабанах. Весь облик этого храма был отмечен печатью сурового величия, одухотворенной созерцательности и эпического спокойствия, как бы навеянных привольным и задумчивым пейзажем русского Севера.

В XI - первой половине XII века византийские традиции достаточно прочно сохранялись в древнерусском зодчестве. Со второй половины XII века, однако, намечается явное ослабление византийского влияния, что ознаменовалось появлением в древнерусской архитектуре храмов башнеобразной формы, неведомой византийскому зодчеству. Древнерусское зодчество не знало в своем развитии таких резких скачков, как переход от романского стиля к готике или от готики к Ренессансу в Западной Европе. Процесс складывания национальных черт в древнерусской архитектуре был более медленным и плавным, и окончательное свое завершение он нашел позднее в зодчестве Московской Руси. Новейшие исследования советских ученых показали, что зодчие Древней Руси обладали высокими математическими и техническими знаниями. Каждая постройка была воплощением строгой математической системы и сложных инженерных расчетов^*.

^* (Рыбаков Б. А. Из истории культуры Древней Руси, с. 15; Его же. Архитектурная математика древнерусских зодчих. - Там же; Его же. Мерило новгородского зодчего XIII в. - Там же.)

Более длительным и устойчивым, чем в архитектуре, было византийское влияние в живописи Древней Руси. Да это и вполне понятно, если вспомнить, что Византия не только познакомила русских художников с техникой мозаики, фрески, темперной живописи, но и дала им иконографический канон, неизменность которого строго оберегалась православной церковью. Артели художников, в которые входили греческие и русские мастера, работали, обычно следуя византийским образцам, так называемым подлинникам. Это были завезенные из Византии свитки или переплетенные тетради контурных рисунков на пергамене, они сохранялись на Руси в течение многих лет, и их трансформация шла очень медленно. Господство иконографического канона и работа по образцам в известной степени сковывали самобытное художественное творчество мастеров Древней Руси.

XI-XII века были периодом расцвета византийской живописи, окончательного оформления торжественного и возвышенного византийского стиля и византийской эстетики^*. Наряду с великолепными произведениями столичного искусства, такими, как мозаики южной галереи Софии Константинопольской и монастыря Дафии близ Афин, в это время крепнут и обретают свой художественный язык провинциальные школы живописи, создавшие такие памятники, как мозаики Хосиос Лукас в Фокиде и Неа Мони на острове Хиос. Византийское влияние в это время проникало на Русь различными путями: непосредственно из Константинополя, из западных областей Византии, через Солунь и Афон.

^* (Бычков В. В. Византийская эстетика. М., 1977; Mathew G. Byzantine Aesthetic. L., 1963.)

На Руси XI-XII веков существовало две традиции в украшении храмов росписями. Одна, более строгая и торжественная, находит свои истоки в монументальной живописи Византии, другая, более свободная, живописная, сложилась уже на русской почве. Классическим памятником, воплотившим первую традицию, является София Киевская, где полностью выдержан византийский иконографический канон. Мозаики и фрески Софийского собора в Киеве создавались длительное время (1037-1067 гг.) совместно византийскими и древнерусскими мастерами. Декоративное убранство огромного храма поражает монументальностью и разнообразием.

В мозаиках храма, по мнению специалистов, ощущаются две струи византийского художественного творчества. Первое направление исходит от константинопольской школы живописи и отличается высоким уровнем исполнения и изысканностью художественных форм. Второе отражает воздействие провинциального, более архаичного искусства, воплощенного в мозаиках монастыря Хосиос Лукас в Фокиде^*. В куполе парит Пантократор, а в конце апсиды стоит одинокая фигура Богоматери в позе Оранты. В Киеве она почиталась как защитница и покровительница города и именовалась Богородица "Нерушимая стена". Образ ее исполнен достоинства и величавого покоя, колорит яркий, с преобладанием интенсивного синего цвета, желто-золотистого и белого, золотой фон придает изображению торжественность и парадность. Лучшими среди мозаик апсиды считаются изображения святителей, так называемый святительский фриз. Фигуры святителей расположены в строгих фронтальных позах, отличаются монументальностью, лица их наделены индивидуальными чертами, даже психологизмом, отражают традиции эллинистической портретной живописи.

^* (Лазарев В. Н. История византийской живописи. 2-е изд. М., 1986, с. 76-79; Его же. Мозаики Софии Киевской. М., 1960; Левицкая В. И. О некоторых вопросах производства набора мозаик Софии Киевской. - ВВ, 1959, т. 15.)

Необычайно богато представлена в храме фресковая живопись. В настоящее время эти фрески достаточно изучены, хотя и поныне остается немало спорных вопросов их идентификации. В центральной части Софии Киевской был развернут обширный фресковый евангельский цикл, с большим числом многофигурных композиций. Некоторые фрески, к сожалению, пострадали от времени. По стилю и иконографии они близки фрескам монастыря Хосиос Лукас в Фокиде и Неа Мони на Хиосе. Фрески этого цикла Софии Киевской отличаются монументальностью, торжественной симметрией, наличием крупных, несколько тяжеловесных фигур, расположенных в неподвижных фронтальных позах. Все это придает композиции эпическое спокойствие и величавость. Колористическая гамма привлекает своей яркостью, обилием светлых - белых, серых, розово-лиловых, зеленых и фиолетовых - тонов. Как правило, многофигурные сцены располагаются на синем фоне. Особенностью фресок Софии Киевской является обилие большого числа изображений одиночных фигур святых, мужчин и женщин, зачастую наделенных портретными чертами. Их лица суровы без аскетизма, одухотворены без фанатической экзальтации. На них, как и на других фресках, лежит печать эпического спокойствия и сосредоточенной самоуглубленности. По числу индивидуальных изображений святых София Киевская не знает себе равных среди памятников XI века.

Особый интерес ученых, как искусствоведов, так и историков, привлекают фрески Софии Киевской, на которых изображен групповой портрет семейства князя Ярослава. Их точная идентификация и осмысление всей композиции затруднены плохой сохранностью и позднейшими реставрациями. Новейшие открытия, однако, позволяют установить, что этот групповой портрет состоял из 13, а не из 11 фигур, как думали раньше. В центре на западной стене находился сидящий на троне Христос, фланкировали его фигуру князь Ярослав со старшим сыном с одной стороны и княгиня Ирина со старшей дочерью - с другой. Князь подносил Христу, своему покровителю, модель храма. На южной стене помещались фигуры четырех дочерей, а на северной - четырех сыновей княжеской четы, которые направляются к центру композиции. Князь и княгиня были изображены в роскошных великокняжеских одеждах, с похожими на царские венцами на головах. Вся ктиторская сцена, по замыслу Ярослава, должна была знаменовать могущество и независимость Киевской Руси, силу и богатство ее великого князя.

Из группового портрета семейства Ярослава лучше всего сохранились фигуры четырех дочерей князя. Княжны в красивых, богато украшенных драгоценными камнями одеждах шествуют вправо к центру композиции, две из них несут свечи, что придает всей процессии торжественно-ритуальный характер. Существует гипотеза, правда спорная, что здесь изображены дочери Ярослава Елизавета, Анна и Анастасия, будущие королевы Норвегии (затем Дании), Франции и Венгрии, и младшая княжна-подросток, имя которой неизвестно. Княжны предстают на фреске юными девушками, лица их, хотя и изображены в средневековой условной манере, привлекательны и имеют отдельные портретные черты. Особенно миловидно и женственно лицо третьей дочери, которое дышит нежной прелестью и спокойным достоинством. От портретов княжичей на северной стене, к сожалению, сохранились лишь фрагменты^*.

^* (Лазарев В. Н. Новые данные о мозаиках и фресках Софии Киевской. Групповой портрет семейства Ярослава. - ВВ, т. 15.)

Ктиторская композиция в Софии Киевской аналогична сцене, изображенной на мозаике в южной галерее храма Софии в Константинополе. На этой мозаике, как известно, император Константин Мономах и императрица Зоя подносят в дар сидящему на троне Христу мешочек с золотом и пергаменный свиток с перечислением императорских пожертвований главному собору столицы Византийской империи.

Ктиторская композиция в Софии Киевской была, видимо, выполнена около 1045 года, когда еще ни одна из дочерей Ярослава не стала королевой. Этим было завершено дело жизни великого князя, предпринятое для прославления величия его державы. Ярослав Мудрый похоронен в Софии Киевской в мраморном саркофаге. Любопытно, что этот саркофаг, по словам Б. А. Рыбакова, представляет своеобразную "книгу посетителей" собора: на его плитах расписывались многие сотни людей - от киевлян XII века до поляков XVII века. Софийский кафедральный собор Б. А. Рыбаков называет музеем древнерусской эпиграфики, где имеется много надписей-граффити на стенах нефа, галерей, на хорах и даже в алтаре.

Среди этих граффити самого разнообразного характера большой интерес имеет запись о смерти Ярослава Мудрого. Исследования советских ученых доказали, что в надписи говорилось о смерти Ярослава Мудрого 20 февраля 6562 года (1054 г.). Эта дата точно совпадала с данными Ипатьевской летописи. Особенно важно для понимания характера власти киевского великого князя то, что он именуется в этой записи "царем", подобно тому как в других источниках он назывался восточным титулом "хакан". Все это свидетельствует о независимости Киевской Руси и о стремлении киевского князя приравнять свою власть к царской. Во всяком случае, в сознании современника, начертавшего эту надпись, он был царем. Все сказанное лишний раз подтверждает бездоказательность гипотезы о вассальной зависимости Древней Руси от Византии в XI веке.

В XII веке в Киеве были созданы великолепные мозаики Михайловского монастыря (1108 г.). Им есть аналоги в византийских мозаиках классического стиля, в частности в мозаиках Никеи и монастыря Дафии близ Афин. Строгий иконографический канон, общая композиция мозаик, высокий художественный уровень исполнения, надписи на греческом и славянском языках - все это указывает на прямые связи этих произведений с константинопольской школой живописи. К сожалению, от мозаичного ансамбля сохранились лишь сцена евхаристии с апостолами и святыми по сторонам в апсиде и некоторые другие фрагменты в алтаре. Сцена евхаристии здесь во многом превосходит мозаику на аналогичный сюжет в Софии Киевской. В отличие от статичных, фронтально расположенных фигур апостолов в Софийском соборе в Михайловском монастыре изображения апостолов полны динамики, они расположены в свободных позах, обращены друг к другу, они как будто ведут какой-то разговор, в их облике много чувства, экспрессии, одежды спускаются пышными, асимметричными складками.

Лица выразительны, наделены острохарактерными чертами, отражают внутреннее психологическое состояние того или иного апостола. Голова ангела по художественному воплощению близка к ангелам церкви Успения в Никее. Устремленные ввысь, легкие, вытянутые фигуры апостолов поражают правильностью пропорций и соразмерностью. Движения фигур подчинены единому декоративному ритму. Привлекателен глубокий, теплый колорит мозаик, преобладают светлые тона - белый, серо-жемчужный, изумрудный и фиолетовый цвета в сочетании с серебром и золотом.

Мозаики Михайловского монастыря, бесспорно, принадлежат к шедеврам византийской живописи на русской почве и могут сравниться лишь с такими прекрасными творениями византийского классического стиля, как мозаики церкви Успения в Никее и монастыря Дафии близ Афин. В других областях древнерусского государства византийское влияние сказывалось в меньшей степени, чем в Киеве.

В культуре Византии, Древней Руси и других стран средневековой Европы никогда не иссякал живой источник светского художественного творчества. Родство вкусов и эстетических идеалов феодальной знати Древней Руси и Византии объясняет близость жанров и тематики светской живописи, скульптуры и прикладного искусства этих стран. В Византии светское направление в культуре было связано с культом императора и прославлением державы ромеев; портреты василевсов и высшей знати, их военные триумфы и дворцовые увеселения, прославление подвигов героев древности - вот излюбленные сюжеты византийского светского искусства. Эти мотивы светской живописи и прикладного искусства Константинополя находили глубокий отклик в феодальной среде Древней Руси и охотно использовались для возвеличивания княжеской власти. Светские тенденции в искусстве Византии особенно усилились в XII веке. Рыцарственный уклад жизни двора Комнинов способствовал возрастанию интереса к светским жанрам культуры. Аналогичные явления мы наблюдаем и в Древней Руси той эпохи.

К сожалению, памятников светской живописи и скульптуры как Константинополя, так и городских центров Древней Руси сохранилось очень мало. Гибель императорских дворцов Константинополя не позволяет судить о светском искусстве столицы Комнинов. Некоторое представление о нем дают лишь прославленные мозаики дворца норманнских королей в Палермо (1140 г.) ("комната короля Роджера II" и "Башня Пизанцев") - редкий образец дворцового светского искусства, вдохновленного Константинополем. Дополнительные сведения о светском искусстве Византии содержат сообщения византийских авторов, миниатюры лицевых рукописей и произведения художественного ремесла.

В Древней Руси сохранились уникальные памятники светской живописи домонгольского времени. Первое место среди них по праву принадлежит стенным росписям лестниц двух башен Софии Киевской. Они поражают разнообразием сюжетов, восходящих преимущественно к византийским образцам и в какой-то мере отражавших быт и нравы киевской великокняжеской среды. Ряд фресок с полной очевидностью восходит к византийскому дворцовому искусству. В их числе сцены конских ристаний на ипподроме в присутствии императора и его свиты, игры скоморохов, гигант с шестом, на котором показывает свое искусство мальчик-акробат, схватки с дикими зверями, единоборство атлета с человеком в маске волка, изображения охоты, театральные представления с участием актеров и паяцев. Несколько особняком стоят жанровые картинки. На одной из них изображена неоседланная лошадь, за которой гонятся всадники, а на другой - верблюд с поводырем. Для понимания местных элементов в этих стенных росписях интересны две фрески: триумфальный въезд всадника в короне, с нимбом вокруг головы, в котором исследователи видят либо изображение византийского императора, либо - киевского великого князя; вторая фреска - изображение молодого музыканта со смычковым музыкальным инструментом, в лице которого просматриваются южнорусские черты. Фрески созданы в придворно-увеселительном жанре^*.

^* (Вагнер Г. К. Проблема жанров в древнерусском искусстве. М, 1974, с. 141-156; Грабар А. Н. Светское изобразительное искусство домонгольской Руси и "Слово о полку Игореве". - ТОДРЛ, 1962, т. 18.)

Светские мотивы проникают и в книжную миниатюру Киевской Руси. Замечательным образцом светского искусства может служить изображение князя Святослава с семьей, украшающее "Изборник Святослава", датируемый 1073 годом. Портрет самого князя далек от абстрактной идеализации и наделен характерными, почти портретными чертами^*.

^* (Подобедова О. И. Миниатюры русских исторических рукописей. М., 1965; О византийских миниатюрах см.: Лихачева В. Д. Византийская миниатюра. Памятники византийской миниатюры X- XV веков в собраниях Советского Союза. М., 1977.)

Особенно последовательно светские мотивы прослеживаются в памятниках византийского прикладного искусства, обнаруженных на территории Древней Руси в составе кладов. В их числе утварь из серебра и бронзы, перегородчатые эмали на золоте, резные изделия из кости и камня. При трудности и дороговизне дальних перевозок торговля этими предметами роскоши считалась особенно выгодной. Иноземные "злато" и "сребро", "паволоки и сосуды различные" попадали на Русь в числе посольских даров, в качестве торговой пошлины и военной добычи, их привозили эмигранты. Эти произведения средневековых мастеров ярко и достоверно повествуют о своей эпохе и ее мировоззрении, проливают свет на некоторые малоизвестные стороны идеологии и быта византийцев, в частности на светскую культуру императорского двора и феодальной знати. Целостная группа серебряных чаш XII века с богатым декором и сюжетными сценами вводит нас в мир византийской эпической поэзии, за которым проглядывает реальный исторический фон. Это своеобразный комментарий к эпосу, о Дигенисе Акрите. Единство живописного и растительного царства с человеком-героем в декоре сосудов характерно для жанра лирико-героической поэмы^*.

^* (Банк А. В. Прикладное искусство Византии IX-XII вв. М., 1978; Даркевич В. П. Светское искусство Византии. М., 1975; Его же. Аргонавты средневековья. М., 1976, с. 136-138; Рыбаков Б. А. Русское прикладное искусство. Л., 1971.)

В памятниках светского искусства, менее зависимого от канонов официальной религии, явственно выступают самобытные течения народной культуры. В народную среду стран, находившихся под влиянием Византии, чаще всего проникали элементы искусства местных школ империи, которые сохраняли более демократические земные черты. Древнерусских мастеров справедливо считают мудрыми и бережливыми наследниками лучших традиций византийского искусства. Они не только сохранили высочайшие для своего времени духовные ценности, созданные Византией, но и приумножили эти богатства, внеся в художественное творчество оптимизм, проникновенную мягкость, жизнеутверждающее видение мира.

Длительное время культура Древней Руси развивалась в постоянном общении с крупнейшими центрами древних цивилизаций как Запада, так и Востока. Она обогащалась знакомством с лучшими достижениями Византии, Западной Европы^* и мусульманского мира^**. Но на этой сложной и многообразной основе создавалась и крепла самобытная русская культура. Уже к концу XI века культура Древней Руси достигла уровня передовых стран средневековой Европы, а в XII веке продолжалось ее поступательное развитие, временно прерванное нашествием монголо-татар. Русская культура домонгольского времени отличалась глубоким гуманизмом, терпимостью ко всем иноязычным и иноверным народам, была проникнута глубоким патриотизмом, верой в красоту своей земли и силу духа ее народа.

^* (Даркевич В. П. Произведения западного художественного ремесла в Восточной Европе X-XIV вв. М., 1966, с. 52-61.)

^** (Удальцова З. В., Шапов Я. И., Гутнова Е. ВНовосельцев А. П. Древняя Русь - зона встречи цивилизаций. - Вопросы истории, 1980, № 7; Новосельцев А. П. Восточные источники о восточных славянах и Руси VI-IX вв. - В кн.: Древнерусское государство и его международное значение. М., 1965, с. 384-386; Даркевич В. П. Художественный металл Востока VIII-XIII вв. М., 1976, с. 157; Королюк В. Д. Славяне и восточные романцы в эпоху раннего средневековья. М., 1985.)