Заключение

Возможно, у кого-то из читателей эта книга вызовет недоумение: реликвии в каждой религии исчисляются сотнями и хотелось бы узнать если не обо всех, то хотя бы о многих, а в ней говорится всего о нескольких. Однако авторы сознательно выбрали те реликвии, в судьбе которых история причудливо переплелась с мифологией, породив своеобразные самостоятельные культы, органично вошедшие в буддизм, христианство, ислам и в ряд других религиозных систем. Кроме того, в книге уделено внимание реликвиям, которые в нашей стране известны лишь немногим, хотя различные домыслы о них распространены довольно широко.

Одни реликвии, о которых шла речь в книге, имеют чисто локальное значение (мумии японских монахов, тибетских и монгольских священнослужителей, волосы с головы Будды, почитаемые бирманцами, и т. д.), другие же (Зуб Будды, туринская плащаница, Коран Османа, волосы и сандалии пророка, императорские регалии японцев) общеизвестны в рамках соответствующих религий. Как правило, они веками хранятся в каком-либо одном месте (храме, соборе, мечети, специальном хранилище) и никуда не вывозятся, за исключением случаев, когда им грозит какая-либо опасность. Периодически почти все описанные реликвии или их символические заменители, к числу которых относятся, например, муляжи головы Хусейна, доступны обозрению. Это, однако, не относится к синтоистским реликвиям, связанным с императорским домом Японии, - их, вероятно, не видят даже сами императоры.

Часто, но не всегда реликвии служат предметом специальных ритуальных церемоний: Зуб Будды - в месяце эсала по сингальскому календарю, туринская плащаница - в день католической пасхи, Коран Османа, ныне хранящийся в музее в Ташкенте, когда-то удостаивался особого почитания в день смерти Османа, выделяемый мусульманами-суннитами в особую траурную дату. Специальные службы по случаю разных военных годовщин, проводящиеся в синтоистских храмах Японии, и даже простое присутствие реликвий погибших воинов в этих храмах содействуют, как мы уже отмечали выше, нагнетанию националистических настроений.

Еще раз хочется подчеркнуть, что для верующих не имеет значения подлинность объекта их почитания. Вместо сгоревших, растертых в порошок, украденных или иным путем канувших в вечность реликвий появлялись их копии, похожие, а порою и не очень похожие на оригинал. Иногда одна и та же реликвия начинала существовать в нескольких экземплярах, как, например, Коран Османа, голова Хусейна, сандалии пророка. Но это ничего не меняло в сути самого культа, опирающегося не на исторический факт, а на миф и легенду, в которых для верующего реально абсолютно все.

Еще сравнительно недавно культ реликвий кроме идеологического воздействия церкви на массы верующих использовался правящими кланами для проведения в жизнь определенных политических идей, разжигания религиозного фанатизма. И в наши дни, как читатель мог убедиться на примере синтоистских реликвий, эта функция отчасти за ними сохраняется. С другой стороны, реликвии всегда служили коммерческим интересам церкви, а также предприимчивым торговцам и прочим лицам, занятым обслуживанием паломников. В наши дни сами реликвии, святилища, где они хранятся, празднества и процессии, им посвящаемые, заняли важное место в ряду туристических достопримечательностей, стали основой существования целой индустрии, рассчитанной не только на верующих, но и на интересующихся экзотикой туристов.

Наконец, ныне, когда серьезное научное исследование, хотя и не без труда, все же находит доступ к некоторым наиболее известным реликвиям (например, к туринской плащанице), они, опять-таки безотносительно к проблеме их "подлинности", приобретают значение исторического источника, позволяющего лучше понять мотивы и характер деятельности разных лиц и групп в разные периоды истории. Именно в силу этого реликвии и в наши дни привлекают внимание исследователей, а правда о них позволяет положить конец разного рода домыслам, которыми они были окружены в течение многих веков.