Книга Иова и Книга Екклесиаста

Книга Иова и Книга Екклесиаста

Одну из важнейших своих задач авторы и редакторы книг Ветхого завета видели в возвеличении Яхве, в защите его культа и борьбе против культов других богов. Многие места в этих книгах носят характер прямой полемики между ревнителями Яхве и приверженцами других религий. Но иногда в ветхозаветных произведениях можно обнаружить еще и полемику против иного рода противников Яхве - скептиков и вольнодумцев, тех, кто отрицал или ставил под сомнение такие атрибуты Яхве, как всемогущество или всеведение, премудрость бога или его справедливость, милосердие, или даже самый факт существования бога. И есть основания полагать, что такие вольнодумные и еретические мысли высказывались не только устно, что на эти темы были и писаные сочинения и одним из них была вошедшая в канон Ветхого завета Книга Иова в ее первоначальной форме. Эта книга, судя по языку и заложенным в ней идеям, относится к послепленному времени и, скорее всего, была написана не ранее V в. до н. э.

В настоящем своем виде книга состоит из 42 глав. Первые две главы представляют собой как бы пролог. Автор книги, который предпочел не называть своего имени, описывает один "присутственный день" на небе, при дворе небесного царя Яхве: "Был день, когда пришли сыны божии (т. е. ангелы. - М. Р.) предстать пред Яхве; между ними пришел и сатана. И сказал Яхве сатане: откуда ты пришел? И отвечал сатана Яхве и сказал: я ходил по земле и обошел ее. И сказал Яхве сатане: обратил ли ты внимание твое на раба моего Иова? ибо нет такого, как он, на земле; человек непорочный, справедливый, богобоязненный и удаляющийся от зла. И отвечал сатана Яхве и сказал: разве даром богобоязнен Иов?.. Дело рук его ты благословил, и стада его распространяются по земле; но простри руку твою и коснись всего, что у него, - благословит ли он тебя?" (Иов. 1:6-11). Сатана, таким образом, наводит бога на мысль, что благочестие и праведность Иова отнюдь не бескорыстны. И Яхве по наущению сатаны соглашается подвергнуть своего верного раба жестокому испытанию. С разрешения Яхве сатана обрушивает на праведника ряд ужасных бедствий: Иов теряет все свое богатство, гибнут его дети, и все тело его поражает страшная болезнь - проказа. Иов ни единым словом не осудил бога, выразив свое отношение к происшедшему с ним словами: "Яхве дал, Яхве и взял; да будет имя Яхве благословенно!" (1:21).

Три старых друга Иова - Елифаз, Вилдад и Софар пришли к нему, чтобы выразить ему свое сочувствие. Ужаснувшись мере его страданий, они долго не могли произнести ни единого слова. Иов первый начал речь, и с этого, собственно, начинается основная часть книги (3:1-42:6) и вместе с тем как бы происходит полное преображение Иова. В ряде речей Иов выражает свое возмущение несправедливостью Яхве. За что ему такие страдания, ведь он ничем не провинился перед богом? Но происшедшее с ним как бы открывает Иову глаза на то, что происходит повсюду. Везде люди страдают, и везде царят несправедливость и зло, и Яхве допускает это.

В роли защитников бога выступают пришедшие к Иову друзья. Их возражения страдальцу занимают основную часть книги и составляют настоящую философскую дискуссию между поборниками ортодоксальной доктрины иудаизма, каким он сложился в послепленную эпоху, и ее критиками в лице Иова.

Выступления друзей Иова - это подлинная апология Яхве. Бог всемогущ, он сотворил мир и управляет им. И он безусловно справедлив и всегда прав. Это положение выдвигается ими как аксиома: "Ненавидящий правду может ли владычествовать?" (34:17). Яхве неукоснительно воздает каждому по заслугам. Он награждает праведников, "с царями навсегда посаж- дает их на престоле, и они возвышаются" (36:7); карает нечестивцев, хотя иногда и не сразу. Величие и богатство нечестивого исчезают, и он скитается за куском хлеба (15:23). Он рано умирает, и если даже сам он благополучно окончит жизнь, то пострадают его дети, которые "будут заискивать у нищих" (20:10).

Иов пункт за пунктом отвергает доводы своих оппонентов, которых он без стеснения называет "сплетниками лжи" и "жалкими утешителями". Где они видят справедливое воздаяние каждому "по путям его"? Нет этого! Бог равным образом "губит и непорочного и виновного" (9:22). Хуже того, бог явно благоволит к нечестивцам и злодеям и оказывает им покровительство: "В день погибели пощажен бывает злодей, в день гнева отводится в сторону" (21:30). Беззаконный живет долгую жизнь в богатстве и покое, у него многочисленное потомство (что в древности считалось верным признаком божьего благоволения), и умирает он скорой и легкой смертью (21:7-14). А между тем эти нечестивцы говорят богу: "Что вседержитель, чтобы нам служить ему? и что пользы прибегать к нему?" (21:15). А невинные и почитающие бога терпят унижения, страдают от голода и гибнут от рук злодеев: "В городе люди стонут, и душа убиваемых вопит, и бог не воспрещает того" (24:12).

Иов решительно не согласен с объяснением оппонента, что за это Яхве отомстит детям беззаконника: "Пусть воздаст он ему самому, чтобы он это знал... Ибо какая ему забота до дома своего после него, когда число месяцев его кончится" (21:19-21). Как видим, концепция загробной жизни и загробного воздаяния чужда как Иову, так и его друзьям-оппонентам. Иов убежден, что смерть - это конец всему, и радостям, и горю, конец всякой надежде: "Человек умирает и распадается... Ляжет и не станет; до скончания неба он не пробудится и не воспрянет от сна своего" (14:10, 12).

Иов решительно оспаривает также идею о том, что страдание может быть использовано богом для испытания праведников. Ведь поведение человека в конечном счете тоже зависит от бога, у которого в руках "и заблуждающий и вводящий в заблуждение" (12:16), и бог, следовательно, наперед должен знать, чем кончится испытание.

Наконец, Иов прибегает к еще одному аргументу, который так часто приводят современные критики религии и применяли древние: если даже человек по слабости своей природы в чем-то погрешил, то ведь в этом случае со стороны бога несправедливо обвинять его; ведь человек таков, каким его бог сотворил. "Хорошо ли... - упрекает бога Иов, - что ты угнетаешь, что презираешь дело рук твоих?" (10:3).

В дошедшем до нас тексте Книги Иова дискуссия между Иовом и друзьями заканчивается словами от автора: "Те три мужа перестали отвечать Иову, потому что он был прав в глазах своих" (32:1). Ортодоксам не удалось убедить Иова. Но на помощь им неожиданно приходит сам бог. Выступая из грозовой тучи, Яхве произносит против Иова длинную речь (главы 38-41), смысл которой, однако, вполне однозначен: Яхве отнюдь не оправдывает своего поведения по отношению к людям и не объясняет господства зла в мире. Вместо этого бог многословно прославляет свое могущество и свою мудрость, доказывая, что человек по сравнению с ним настолько ничтожен, бессилен и неразумен, что он не имеет права судить о действиях бога и тем более осуждать его (39:32). Только увидев бога, Иов признает свое поражение. Он произносит покаянные слова: "Я говорил о том, чего не разумел... Я слышал о тебе слухом уха; теперь же мои глаза видят тебя; поэтому я отрекаюсь и раскаиваюсь в прахе и пепле" (42:3, 5-6).

Книга кончается кратким эпилогом: раскаявшегося Иова Яхве награждает богатством в двойном размере против того, что у него было отнято, у него рождаются другие сыновья и дочери, он прожил еще 140 лет и умер в глубокой старости, "насыщенный днями" (глава 42).

Итак, Яхве одержал победу. Но это была поистине "победа силы над правом". К такому же выводу не мог не прийти и древний иудей, прочитавший Книгу Иова, если он внимательно следил за ходом дискуссии. Ведь собственный жизненный опыт читателя убеждал его в том, что прав Иов, а не его противники, что в мире людей действительно не видно никаких признаков справедливого божественного управления и воздаяния по заслугам: праведникам - награды, злодеям - возмездие. И что, наверное, правы те, которые, как сказано в прочитанной им книге, говорят: "Что вседержитель, чтобы нам служить ему, и что пользы прибегать к нему?" Книга эта, написанная неизвестным автором, несомненно, должна была сеять в душах ее читателей семена скептицизма и неверия. Понимали это, конечно, и древние ревнители веры Яхве. И они применили старый испытанный прием - подвергли это сочинение надлежащей "обработке".

Нужно было ослабить впечатление от неумолимой логики обвинений Иова в адрес бога, и с этой целью в речи Иова был включен ряд вставок. Такой вставкой, по мнению подавляющего большинства исследователей, являются, например, стихи 27:8-10; 13-23, где Иов, во всех остальных частях книги решительно нападавший на тезис официальной религии о неизбежности прижизненной кары злодею, неожиданно утверждает, что нечестивцу предстоит суровая расплата от бога. Но, сойдясь таким образом с друзьями во взглядах, Иов тут же почему-то бросает им упрек в пустословии. Позднейшими вставками считаются также стихи 21:16, 21:22 и ряд других мест. Таким образом благочестивые редакторы постарались притупить дерзкий и богохульный характер речей Иова, а сомнения Иова в справедливости Яхве представить как временную слабость страдальца, которую он преодолел, покаялся и был прощен богом. Именно таким - эталоном праведности и благочестия - вошел образ Иова в поздний иудаизм и христианство, а Книга Иова оказалась включенной в канон священных писаний.

Другим памятником древнего свободомыслия, сходным образом попавшим в канон Ветхого завета, является Книга Екклесиаста. Екклесиаст - это не имя, а перевод древнееврейского слова "когелет", которое употреблено в первом предложении оригинального текста: "Слова Когелет, сына Давида, царя в Иерусалиме", и означает "проповедующий", "обращающийся к собранию". Мудрец делится с собравшимися вокруг него слушателями своими мыслями о боге и о мире, о смысле человеческой жизни и о ее цели.

Из всех сыновей Давида "царем в Иерусалиме" стал только Соломон, значит, автор идентифицирует себя с этим древним израильским царем. Однако анализ текста Книги Екклесиаста с несомненностью обнаруживает, что это одно из самых поздних произведений в ветхозаветной литературе, оно было написано не ранее III в. до н. э. Воззрения автора его во многом совпадают с воззрениями автора Книги Иова, ряд мест из которой он повторил почти дословно (например, Еккл. 5:14 и Иов 1:21; Еккл. 6:3-5 и Иов 3:11 - 13).

Автор Книги Екклесиаста, так же как анонимный автор Книги Иова, противопоставил догме реальность и подверг традиционную теодицею Яхве критике с позиций действительности. Так же как его предшественник, он обнаружил в мире людей многое, что никак несовместимо с человеческими понятиями о порядке и справедливости: "Праведников постигает то, чего заслуживали бы дела нечестивых, а с нечестивыми бывает то, чего заслуживали бы дела праведников" (8:14); "Праведник гибнет в праведности своей; нечестивый живет долго в нечестии своем" (7:15). И есть другая величайшая несправедливость и зло, которое касается в равной мере всех живущих, - это смерть: "Всему и всем - одно: одна участь праведнику и нечестивому, доброму и злому, чистому и нечистому, приносящему жертву и не приносящему жертвы; как добродетельному, так и грешнику... Это-то и худо во всем, что делается под солнцем" (9:2-3). Во всем этом нет никакого смысла, и автор формулирует эту мысль в неоднократно повторяемых выражениях: "суета сует", причем слова оригинального текста точнее должны быть переведены как "величайшая бессмыслица", "все бессмысленно", "пустое все". Нет смысла приобретать великое богатство, ибо после смерти оно достанется другому, нет смысла в человеческой мудрости, ибо "во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь" (1:18). И не стоит утешать себя мыслью, что сохранится по крайней мере память о мудреце, "потому что мудрого не будут помнить вечно, как и глупого; в грядущие дни все будет забыто..." (2:16).

Смерть для Екклесиаста - это тот рубеж, за которым он не ждет ничего хорошего: "Кто находится между живыми, тому есть еще надежда, так как и псу живому лучше, нежели мертвому льву. Живые знают, что умрут, а мертвые ничего не знают, и уже нет им воздаяния, потому что и память о них предана забвению" (9:4-5).

Эмоциональное отношение человека к богу выражено у Екклесиаста словами "бойся бога" (5:6). Значит ли это, что человек должен бояться наказания от бога за свои прегрешения? Что бог высоко ценит в человеке праведность и благочестие? Вряд ли. В одном месте (7:16) автор довольно иронически рекомендует своему читателю не быть слишком праведным (именно так! В СП это место передано неверно: "слишком строгим"). Мало уважения проявляет Екклесиаст и к принятым в его время формам благочестия: молитвам, обетам, жертвоприношениям (4:17; 5:1), потому что, объясняет он, "бог на небе, а ты на земле". Объяснение это может означать только то, что дистанция между богом и человеком слишком велика, бог слишком трансцендентен, чтобы следить за поведением каждого человека и соответственно его награждать или наказывать и вообще наводить порядок и правосудие в мире людей, поэтому и царит между ними зло. "И обратился я и увидел всякие угнетения, какие делаются под солнцем: и вот слезы угнетенных, а утешителя у них нет; и в руке угнетающих их - сила" (4:1). Иов бесстрашно назвал виновника этой социальной несправедливости - бог: "Земля отдана в руки нечестивых; лица судей ее он закрывает. Если не он, то кто же?" (Иов. 9:24). У Екклесиаста мы такого богохульного заявления не найдем. Но как правильно заметил А. Лодс: "Логически этот пессимист с его манерой восприятия мира и понимания жизни должен бы был быть атеистом"^*.

^* (Lods A. L'Ecclesiaste et la Philosophie greque. P., 1890, p. 66)

Так же как в речах Иова, в Книге Екклесиаста много противоречивого. Вместе с приведенными высказываниями, пропитанными религиозным скепсисом, в ней можно встретить утверждения прямо противоположного смысла, например о том, что хорошо будет боящимся бога, а нечестивцу не будет счастья (8:12-13), что бог каждого приведет на свой суд (11:9), и некоторые другие. Нет сомнений, что Книга Екклесиаста также прошла через руки ортодоксальных редакторов. Автор подробного комментария к этой книге А. Лодс считает, что в ней явственно обнаруживаются прикосновения рук целых трех редакторов, которые постарались как-то разбавить и нейтрализовать ее "еретический" характер. Благодаря этому Книга Екклесиаста после долгих споров между разными школами иудейских экзегетов была, как и Книга Иова, внесена в канон. А вместе с тем эти два замечательных произведения древнего свободомыслия явственно обнаруживают тот тупик, в который зашла религия Яхве в послепленный период в связи с дискредитацией ее основной догмы - прижизненного воздаяния от бога каждому "по путям его". О том, как был найден выход из этого тупика, рассказывается в самой поздней книге Ветхого завета - Книге Даниила.