Введение

Избранный для исследования период VI - VIII вв. представляется чрезвычайно важным для истории Японии: именно в это время завершается переход от раннеклассового общества с развившимися внутри его рабовладельческим и феодальным укладами к раннефеодальному государству. Для этого процесса характерно обострение социально-политических конфликтов, вызванных прогрессировавшей социальной дифференциацией общества. Усиление власти государя, растущее влияние служилой знати в противовес влиянию родо-племенной аристократии, необходимость держать в повиновении население увеличивающейся территории государства, нарастающее имущественное расслоение и т. д. - все это являлось постоянным источником подобных конфликтов. Названные социальные противоречия можно понимать как конфликт между укреплявшейся государственностью и остаточными явлениями догосударственных форм организации общества.

Амулет. Период дзёмон

Проблема взаимоотношений синтоизма и буддизма в VI - VIII вв. - один из основных вопросов, встающих перед исследователем истории японского общества того времени, поскольку данному периоду стадиально присуще господство религиозного сознания, через призму которого осмыслялась всякая историческая борьба, а также взаимосвязь между человеком и окружающей его природной и социальной средой. Соотношение буддизма и синтоизма в значительной степени определяло ход исторического развития Японии, формировало новый психотип человека, жившего в условиях классового общества. Пожалуй, именно в эту эпоху были заложены основы поведенческих реакций японцев на иноземное влияние - проблема, с которой приходилось сталкиваться в различные исторические эпохи любому народу и государству, особенно островному, поскольку это влияние вплоть до нового, а в некоторых случаях и до новейшего времени можно представить себе скорее аритмично пульсирующим, нежели направленным с постоянной скоростью и силой.

В результате многочисленных заимствований различных континентальных (главным образом китайских) институтов японцы выработали весьма своеобразный модус поведения, который определяется, с одной стороны, отсутствием предубежденности в отношении заимствований и, с другой - весьма бережным сохранением собственных традиций. История Японии новейшего времени, как нам представляется, полностью подтверждает высказанную мысль. В этом смысле разительный контраст составляет другое островное государство - Англия, где собственная культурная традиция осознается как самодовлеющая.

Рассмотрение взаимоотношений синтоизма и буддизма возможно только на основе совокупного изучения широкого круга проблем, касающихся эволюции общества и государства, общекультурного развития страны, роста самосознания человека. В связи с этим одной из основных методологических предпосылок разрешения поставленных в книге вопросов необходимо считать комплексный подход, включающий в себя изучение как социально-исторических аспектов истории Японии VI - VIII вв., так и взаимоотношений синтоизма и буддизма.

Глинянная статуэтка периода дзёмон

Это предопределило методику исследования весьма разнохарактерного материала, с которым столкнулся автор в процессе работы. Анализ источников проводился главным образом по следующим позициям: общеисторической, социальной, политической, общекультурной, литературной и религиоведческой.

Рассмотрение проблемы взаимоотношений синтоизма и буддизма в VI - VIII вв. представляется весьма важным еще с двух точек зрения. Во-первых, именно в эту эпоху были заложены стереотипы синтоистско-буддийского синкретизма, столь характерного для всей последующей истории культуры Японии. Как религия, сформировавшаяся в условиях более зрелых гражданских и идейных отношений, буддизм дал толчок явлениям едва наметившимся, заметно ускорил и поднял на новый уровень многие интеллектуальные и психические процессы, которые в синтоизме еще не успели получить достаточного развития. Это касается, в частности, текстовой деятельности, не носившей в синтоизме в отличие от буддизма рефлексирующего характера.

Выделение и описание стереотипов синтоистско-буддийского синтеза на наиболее раннем этапе их формирования позволяют с большей точностью ответить на многие вопросы, возникающие в ходе изучения истории и культуры Японии последующих периодов, в том числе и новейшего времени. Например, феномен "новых религий", массовое появление которых относится к послевоенному периоду, не может быть понят лишь на основе узкоисторического контекста. Для его объяснения необходимо рассмотреть более широкий круг явлений. Существование в современной Японии такой мощной буддийской организации, как "Сока гаккай", свидетельствует о том, что буддизм до сих пор прочно входит в генофонд японской культуры. Влияние буддизма хорошо просматривается и на микросоциальном уровне, на котором в конечном счете зиждется все современное общество. Там, например, где распространена амидаистическая ветвь буддизма, зарегистрирован высокий уровень рождаемости, что объясняется пониженной фрустрацией в семьях, верящих в свое непременное перерождение в раю [Накамура, 1976].

Кроме того, синкретизм синтоизма и буддизма представляет собой частный случай универсальной проблемы взаимопроникновения и взаимоотношений догосударственных форм мышления с развитой идеологией классовых отношений. Как и всякий универсальный общественный феномен, процесс взаимовлияния религий должен, по всей вероятности, управляться некоторыми универсальными закономерностями. Однако недостаток конкретно-исторических исследований в этой области еще не позволяет со всей полнотой выделить общее и частное в процессе взаимовлияния стадиально различных идеологий.

Задачами данной книги являются определение места буддизма и синтоизма в общественной жизни Японии VI - VIII вв., выяснение конкретно-исторических форм реализации социально-политических конфликтов в области идеологии, описание синкретических синтоистско-буддийских форм коллективного сознания. Автор попытался также наметить основные направления, в соответствии с которыми развивалось личностное самоосознание человека, чему в громадной степени способствовал буддизм.

В работе рассматривается период с начала распространения буддизма в Японии (т. е. с середины VI в.) и до конца эпохи Нара (794 г.), хотя в некоторых случаях автору приходилось выходить за эти хронологические рамки, для того чтобы у читателя создалось более полное представление о месте японского буддизма в общекультурной истории страны. Анализ проводился как на уровне официального летописания, так и на материале, зафиксировавшем народные верования. Следует оговорить, что автор не пытался дать детальный анализ систем верований буддизма и синтоизма. Кроме отмеченного официального и неофициального уровней описания, в остальном синтоизм и буддизм рассматривались как явления гомогенные, т. е. региональные, идейные варианты этих религиозных систем в расчет не принимались. Основное внимание автора было направлено на более общую проблему культурной адаптации: почему и за счет чего оказалось возможным врастание буддизма в структуру японского общества и каково было его влияние не только на синтоизм, но и на всю совокупность идейных отношений социума, а также на его составляющую - человека.

Перед тем как перейти к изложению волнующих его проблем, автор считает своим долгом сказать, что он далек от мысли дать окончательное разрешение обширной проблемы религиозного синкретизма. Некоторые идеи этой книги высказываются впервые и носят до определенной степени характер предположений, в обсуждении которых мы приглашаем читателя принять участие.