Основные направления корейского буддизма

Буддизм, проникший в Корею, существенно отличался от того, каким он первоначально сложился в Индии. За время своего многовекового странствования на восток эта религия приобрела ряд новых черт. В Корею буддизм пришел из Китая, и поэтому корейский буддизм был ближе всего к китайскому, унаследовав особенности, приобретенные на китайской почве. Правда, некоторые южнокорейские буддологи допускают возможность того, что (как это ни парадоксально) буддизм мог попасть в Корею, в частности в Когурё, минуя Китай, непосредственно из Центральной Азии (в подтверждение этой мысли упоминаются сидящие изображения Майтрейи из Когурё и Пэкче, обладающие специфическими центральноазиатскими чертами, никогда не встречающимися в Китае и Корее) [216, с. 122]. Тем не менее китаизированный в целом характер пришедшего в Корею буддизма ни у кого не вызывает сомнений, и теснейшая связь китайских и корейских сект совершенно очевидна.

В Корее распространялся буддизм преимущественно махаянистского толка, причем большое значение имел культ бодхисаттв. Буддийская литература привозилась в Корею из разных буддийских центров Китая, и корейские монахи ездили на обучение к китайским буддистам разных направлений. Поэтому и корейский буддизм был представлен несколькими направлениями. Однако формирование основных сект относится к более позднему времени - в основном это середина VII в.

Секта Нальбан была основана в 654 - 660 гг. перебравшимся в Силла из Когурё монахом Подоком. Она получила свое название по наиболее почитаемой ее последователями Нирвана - сутре, впервые привезенной из суйского Китая в самом начале VII в. Вонгваном. Главным монастырем этой секты стал Кёнбокса, расположенный возле г. Чхонджу на территории Пэкче, впоследствии вошедшей в состав Силла (после 661 г.).

Другая крупная секта, Юльчон,- аналог китайской секты Люй-цзун (или Наньшань), которая основывалась на Винаясутре, содержавшей правила поведения для монахов и монахинь (250 для мужчин и 348 для женщин). Секта придавала исключительно большое значение дисциплинарному кодексу и требовала его неуклонного выполнения, считая это необходимым условием совершенствования. В Силла начало секте Юльчон положил один из выдающихся буддийских проповедников VII в.- Чаджан - после своего возвращения из Китая в 641 г. Основным монастырем этой секты стал Тхондоса, расположенный недалеко от силлаской столицы. Однако еще за 100 лет до этих событий учение Винаи изучал в Китае пэкческий монах Сиик, который по возвращении на родину основал школу (видимо, не получившую в то время широкого распространения).

Наиболее популярной сектой в VII-VIII вв. была, пожалуй, секта Хваом (аналог китайской секты Хуаянь), основывавшаяся на Хваом-сутре (Аватамсака). Упоминания об этой сутре в источниках встречаются наиболее часто. В Корее основателем секты считается известный буддийский проповедник Ыйсан (625 - 702). В 661 г. он обучался в Китае у Чжи Яня, третьего патриарха секты Хуаянь. По возвращении из Китая в 670 г. Ыйсан стал проповедовать свое учение. В 676 г. им был основан монастырь Пусокса на горе Тхэбэксан, ставший главным среди десяти монастырей секты Хваом. Ученик Ыйсана монах Симсан впоследствии проповедовал учение секты Хваом в Японии [176, с. 69].

Последователем секты Хваом был и другой выдающийся силлаский проповедник - Вонхё (617 - 686). Впоследствии же он разработал собственное учение, эклектически соединяющее идеи различных школ махаянистского толка, и создал оригинальную (поскольку она не имела аналогов в Китае) секту, получившую название Хэдонджон (или, точнее, Хваом хэдонджон). Ее образование относится к 661 - 681 гг. [176, с. 12]. В 681- 692 гг. Ыйсаном по возвращении из Китая была основана еще одна родственная Хваом секта (Хэдон хваомджон), получившая название по своему главному монастырю Пусокчон [176, с. 13]. Как и Вонхё, Ыйсан считал, что все сущее в мире подобно отражению в глади морской поверхности и что истина может быть познана только в мире души [77, с. 35].

Хотя в задачу монографии не входит анализирование идеологических и философских основ корейского буддизма, но, рассматривая его основные направления, нельзя не рассказать несколько подробнее о Вонхё, наиболее известном проповеднике корейского буддизма периода Объединенного Силла, с которым связано, как уже говорилось, самобытное течение буддийской мысли в Корее того времени. Его учение стремилось примирить различные направления буддизма Махаяны.

Как известно, существуют две основные философские системы махаяны: мадхьямика, разработанная Нагарджуной и Арьядевой, и йогачара, созданная Майтрейянатой, Асангой и Васубандху. Для Вонхё было очевидно, что противоречия между ними могут быть сведены к четырем основным пунктам (разногласия по вопросам основывания на сущности или явлении, равнозначности жизни или смерти и нирваны, способности к становлению и различия в терминологии), и он прилагал все усилия к тому, чтобы устранить элементы, мешающие согласию между представителями двух течений, основываясь на том, что оба они едины в своей направленности к достижению наибольшего "применения сознания всех людей" [200, с. 20 - 21]. В его трудах поэтому много места занимает проблема "устранения препятствий" к соединению этих течений и их взаимному обогащению и взаимопроникновению. Его толкование рая (Чистой Земли) может рассматриваться как попытка содействовать распространению веры среди мирян путем пояснения своей мысли о беспрепятственной гармонии между Истиной и мирскими потребностями. Вонхё писал, что "каждому, кто приобщен к Истине, ясно, что этот мир и тот - одно и то же, что "оскверненная земля" и "чистая земля" равно происходят из Одной Души и жизнь или смерть и нирвана - не две разные вещи" [200, с. 25]. Истину, как считал Вонхё, можно постичь лишь в своей душе. Сущность буддизма махаяны он рассматривает в своем наиболее известном труде "Тэсын кисиннонсо": "Он (буддизм.- С.В.) столь сокровенен, что никогда не выступает на поверхности вещей. Поскольку он не имеет своего конкретного внешнего выражения, он не может быть постигнут с помощью пяти чувств. Поскольку он существует в словах, его образ не может быть описан даже при помощи четырех объяснений. Можно сказать, что он велик, но он может существовать в сколь угодно малом. Можно сказать, что он мал, но он может объять то, что не имеет предела. Можно сказать, что он существует, но так, что существует одна оболочка и пустота внутри ее. Можно сказать, что он не существует, но все существующее ведет происхождение от него. Мы не знаем, как назвать его" [200, с. 19].

В середине VIII в. (742 - 765) монахом Чинпхё была основана секта Попсан, аналог китайской секты Фасянь. Приверженцы этой секты придавали исключительное значение сознанию, считая, что оно играет главную роль в постижении мира. Весь мир представлялся им существующим не в реальности, а лишь в человеческом сознании [189, с. 320]. Основным центром этой секты в Корее стал монастырь Кымсанса [176, с. 70].

Вместе с сектой Попсон, существовавшей еще в Когурё, секты Нальбан, Юльчон, Хваом и Попсан составляли так называемые "пять сект" махаянистского толка, считающиеся традиционными для Кореи. Кроме них существовали также секты Чонджи, Синин и Сосюн (первые две были махаянистскими, а третья - хинаянистской), которые пользовались меньшей популярностью. Довольно большим влиянием (во всяком случае, сравнимым с влиянием каждой из пяти основных сект) пользовалась секта Чистой Земли, аналогичная одноименной китайской секте и от нее происходящая.

Учение секты базировалось на сутре Чистой Земли. Под Чистой Землей понимался рай, которым управлял будда Амитабха с помощью Авалокитешвары [189, с. 338]. Для последователей секты знание буддийских текстов играло меньшую роль, а основным считалось поклонение Амитабхе, часто сводящееся к бесконечному повторению его имени. Простота культа способствовала популярности секты в народных массах. Однако не она являлась основной причиной популярности. Как отмечал А. С. Мартынов, в амидизме (некоторые ученые склонны считать это ответвление буддизма особой религией) "претерпели существенную трансформацию не только воспринятые им со стороны различные местные верования, но и само ядро первоначальной буддийской доктрины" [88, с. 12]. Так, уже X. Хакманн, специалист по буддизму как религии, отметил три важнейших расхождения между первоначальным буддизмом и верой в Чистую Землю: замена нирваны верой в потустороннее блаженство, упование на помогающее божество и вера в силу воззвания к этому божеству как в основное средство достижения спасения или перерождения в Чистой Земле - Западном раю будды Амитабхи. "Однако именно этот отход от первоначальной буддийской доктрины и обеспечил Чистой земле исключительную популярность" (88. с. 131).

Основателями сект, как мы видим, были виднейшие корейские буддисты: практически все они - родоначальники какой-либо секты. Следует заметить, что различия между упоминавшимися выше сектами были весьма незначительны и в большинстве случаев сводились к преимущественному почитанию и изучению той или иной сутры. Поэтому между этими сектами не существовало не только вражды, но даже заметного соперничества. Напротив, проповедники разных сект активно "сотрудничали" друг с другом (как, например, Ыйсан и Вонхё); неоднократно можно встретить упоминания об их совместной деятельности. "Кроме того, мирян в буддийских странах не касается, к какой из школ или сект принадлежит их монастырь - важнее то, что концепции о перевоплощении, карме и заслугах едины. Отмеченные особенности действуют лишь в пределах крупнейших ветвей буддизма. Различие между последними уже столь велико, что касается не только высшего уровня учения, но и самого ритуала" [94, с. 12]. И в Корее, где был распространен буддизм махаянистского толка, это подтверждается. Кроме того, известно, что не только верующие миряне, но и монахи слабо разбирались в различиях между сектами и вряд ли даже этим интересовались. Соперничество между направлениями буддизма началось только с середины IX в., когда в Корею проник дзэн-буддизм. Ранее возникшие секты выступали вместе, Представляя "канонический буддизм" в противовес дзэн-буддизму, практика которого резко отличалась от традиционных черт даже махаянистского буддизма.

Дзэн-буддизм (китайский чань, корейский сон) возник в Китае в начале VII в. Его последователи уповали на внезапность достижения просветления, считая, что оно может быть достигнуто лишь путем медитации (дхьяна). Все же принадлежности культа - сутры, изображения, ритуалы - играли в дзэн-буддизме незначительную роль. Считалось, что Будда существует везде и во всем, в том числе и внутри каждого индивидуума (медитация и необходима для того, что постичь Будду внутри самого себя). Поскольку дзэн-буддизм фактически отрицал использование при отправлении культа сутр и культовых изображений (даже Будды), есть основания сомневаться относительно того, считать ли его частью буддизма вообще [189, с. 363]. Во всяком случае, неудивительно, что отношение к дзэн-буддизму со стороны традиционных сект было недоброжелательным.

Первые проповедники дзэн-буддизма в Корее появились еще в VII в. (например, монах Помнан), но распространение его началось значительно позже - в IX в.^* С 828 по 931 г. в Корее возникло девять дзэн-буддийских сект, близких друг другу по толку, которые получили общее название "девять гор" (кусан) (обычно монастыри находились на какой-нибудь горе; названия горы и секты могли совпадать, а могли и не совпадать).

^* (Это объясняется, видимо, тем, что в IX в. дзэн-буддизм усилился в самом Китае, так как после репрессий на буддизм в 845 г. "выжило" в основном дзэн-буддийское направление: во-первых, для дзэн-буддизма совершенно безболезненно прошло разрушение храмов, монастырей, изображений и прочих культовых атрибутов, а во-вторых, отношение властей к его монахам было несколько лучше, поскольку те каждый день должны были заниматься производительным трудом [189, с. 363]. )

Первая дзэн-буддийская секта - Сильсансан - была основана в 828 г. силласким буддистом Хонбо, учеником китайского проповедника Ситана; ее монастырем стал Сильсанса.

В 839 - 857 гг. другим учеником Ситана - Хечхолем - в монастыре Тхэанса была основана секта Тоннисан; в 857 - 860 гг. третьим учеником Ситана - Тоыем - была основана секта Каджисан, монастырем которой стал Поримса.

В 839 - 857 гг. последователем китайского буддиста Яньгуаня Помилем была основана секта Чакульсан, монастырем которой стал Кульсанса, и учеником Магу Муёмом - секта Сонджусан, монастырем которой стал Сонджуса.

В 875 - 886 гг. Тоюн учредил шестую дзэн-буддийскую секту - Саджасан - в монастыре Хыннёнса. (Тоюн был последователем Наньцюаня.) В 881 г. основал свою секту Тохон, ученик китайского буддиста Цанчжоу и корейского буддиста Чингама; она называлась Свэянсан (монастырь Понамса).

В конце IX в., в 897 г., была основана секта Поннимсан (монастырь - Поннимса). Ее основатель Хёным был последователем Чжанцзина. И последняя дзэн-буддийская секта - Сумисан - образовалась незадолго до падения Силла - в 931 г. Эту секту в монастыре Кванджоса основал ученик Юньцзюя - корейский буддист Риом [176, с. 24].

Таким образом, возникновение "девяти гор" растянулось на целое столетие. Впоследствии этим сектам суждено было сыграть важную роль в истории корейского буддизма (вообще дзэн-буддизм в Корее характерен не для периода IV - IX вв., а для более позднего, и хотя хронологически он совпадает с периодом Объединенного Силла, но типологически относится к периоду Корё).

Соперничество между дзэн-буддизмом и "каноническими" школами буддизма велось по линии борьбы за популярность, причем популярность дзэн-буддизма все более усиливалась [77, с. 44]. Борьба эта не выражалась в каких-либо политических акциях (источники, во всяком случае, не содержат никаких упоминаний о вражде дзэн-буддизма с "каноническими" школами). Однако ваны Силла, видимо, покровительствовали "каноническим" сектам, а не дзэн-буддизму: все сведения о посещении ими монастырей относятся к монастырям, принадлежавшим традиционным сектам.

Рассмотрим теперь основные буддийские культы, бытовавшие в Корее. Хотя в этом отношении период IV - IX вв. обеспечен материалом гораздо хуже, чем последующие, все же на основании имеющихся у нас данных можно говорить о сравнительной популярности тех или иных буддийских культов (особенно в VI - VIII вв.). Это, во-первых, сведения об изготовлении статуй и изображений будд и бодхисаттв, во-вторых, данные буддийского памятника "Самгук юса", содержащего датированные храмовые истории, рассказы о жизни буддийских монахов, легенды о разных "чудесах", которые связываются с определенными буддийскими персонажами.

В VI в. наиболее популярным персонажем буддийского пантеона в Корее был, видимо, Шакьямуни (корейский Сокка). В Пэкче в 530 г. были изготовлены три его статуи из золоченой бронзы. Упоминания о его изображениях имеются также за 536 и 552 гг., а в Когурё - за 594 г. Сравнимой с Шакьямуни популярностью пользовался Майтрейя (корейский Мирык). Дважды его каменные статуи (в 552 и 584 гг.) посылались из Пэкче в Японию. В "Самгук юса" с ним связана легенда, датируемая 576 - 578 гг. Сведения о других культах единичны. Известно, что в Когурё в 571 г. была изготовлена бронзовая статуя Амитабхи (корейский Митха), в 539 г.- бронзовая статуя Ратнасамбхавы.

В основанном в 553 г. монастыре Хваннёнса (в Силла) имелось изображение будды Кашьяпы (корейский Касоп) [9, с. 369; 176, с. 24 - 33].

В VII в. (с этого времени все сведения относятся к Силла) наиболее популярным божеством становится Амитабха. Во второй половине века были изготовлены четыре каменные статуи этого бодхисаттвы: три в 673 г. и одна в 689 г. В 689 г. изображения Амитабхи и Авалокитешвары были посланы в Японию. Примерно к этому же времени относятся две истории с участием Амитабхи в "Самгук юса".

Наряду с культом Амитабхи в VII в. серьезное значение приобретает и культ Авалокитешвары. Авалокитешвара, божество первоначально мужского пола, в Корее (как и в Китае) превратился в женское божество и был известен как богиня милосердия (Кваным). Среди легенд "Самгук юса", относящихся к VII в., имеется не менее четырех, в которых действует Авалокитешвара. В трех историях действует бодхисаттва Манджушри (корейский Мунсу), в двух - Майтрейя, а Шакьямуни, Вайрочана (корейский Пирочхана), Кшитигарбха (корейский Чиджан), Самантабхадра (корейский Похён) и Кашьяпа действуют каждый в одной истории [9, с. 342, 384, 385, 400 - 404, 465, 519 - 520, 523, 542; 176, с. 43 - 46].

В следующем столетии (VIII в.) первенствующее значение приобретает культ Майтрейи. Имеются сведения об изготовлении четырех его каменных или металлических изображений в то время (719, 764, 766 гг.). Трижды он фигурирует в легендах "Самгук юса", относимых к VIII в. Сохраняет свое значение и культ Авалокитешвары. Хотя данных об изготовлении его статуй в это время нет, зато он фигурирует в пяти соответствующих историях "Самгук юса". Сведений об изображениях Амитабхи и Шакьямуни в VIII в. меньше (два и одно соответственно); имеется по одному упоминанию об изготовлении каменных или металлических статуй будды Вайрочаны (771 г.), культ которого был развит и в последующем столетии (судя по изготовлению металлических статуй этого будды, в 858 и 865 гг.), а также Манджушри (705 г.) и Бхечадьягуру (корейский Якса) (755 г.). Бодхисаттвы Манджушри, Саматбхадра и Кшитигарбха являются также действующими лицами легенд в "Самгук юса", относимых к VIII в. [9, с. 338, 354, 377 - 379, 381, 383, 403 - 404, 413, 476, 477, 482, 515 - 518, 527 - 529, 547 - 549, 566 - 569; 176, с. 51, 55, 58].

Разумеется, приведенные данные охватывают лишь небольшую часть изготовленных в Корее изображений бодхисаттв, так как, во-первых, о большинстве изготовленных статуй мы не имеем никаких сведений, а во-вторых, многие дошедшие до нас изображения не датированы. Однако по имеющимся данным (выше были упомянуты все известные датированные изображения) сравнительная популярность различных культов прослеживается достаточно рельефно. Две трети всех упоминаний относятся к четырем основным буддийским персонажам - Шакьямуни, Майтрейе, Амитабхе и Авалокитешваре. Культы этих персонажей буддийского пантеона неизменно сопутствуют всем этапам истории буддизма в Корее; на культы остальных будд и бодхисаттв приходится не более трети всех упоминаний, и присутствуют они эпизодически.

Однако сравнительная популярность четырех ведущих культов на протяжении 300 лет не оставалась неизменной. Если в VI в. на первом месте стоял культ Шакьямуни, на втором - Майтрейи, на третьем - Амитабхи и на четвертом - Авалокитешвары, то в дальнейшем ведущими культами стали культы Амитабхи и Авалокитешвары; в VIII в. на первое место вышел культ Майтрейи. В целом сравнительная популярность четырех ведущих культов может быть представлена следующим образом:

Если взять всю совокупность упоминаний об этих персонажах, то ситуация с их популярностью приближается к характеру ситуации VIII в., с той лишь разницей, что популярность Амитабхи была, пожалуй, несколько выше, чем Авалокитешвары.

Теперь сопоставим наши данные с данными о сравнительной популярности тех же культов и в то же самое время в Китае, основанными на подсчете числа изображений (более 600), изготовленных на протяжении нескольких столетий в Лояне [189, с. 171 - 172]. Данные эти, пересчитанные нами по векам и сведенные вместе, представят нам следующую картину:

Нетрудно убедиться, что сравнительная популярность основных буддийских культов в Корее и Китае в VI в. почти совпадает, в VII в. совпадает полностью, в VIII в. абсолютно не совпадает.

Корейский буддизм был очень тесно связан с китайским и, естественно, в большой степени схож с ним. Кроме того, если в Корее в VI - VIII вв. буддизм только развивался, то в Китае к этому времени он успел уже пережить свой расцвет. Чем менее был развит корейский буддизм, тем сильнее подвергался он воздействию китайского; однако по мере своего развития буддизм в Корее приобретает все больше собственных, оригинальных черт, что и иллюстрируется сопоставлением наших данных. На более ранних этапах - в VI - VII вв.- корейский буддизм еще сильно походит на китайский и сравнительная популярность культов аналогична; в более позднее время - в VIII в.- корейский буддизм начинает развиваться самостоятельно, приобретая индивидуальные черты, что отразилось на степени популярности тех или иных культов, "иерархия" которых уже совершенно иная, чем в Китае.

То же самое, как мы видели, происходило и с сектами - постепенно они все более освобождаются от китайского влияния. Такова общая тенденция развития буддизма в Корее.